Сидел рыбак весёлый

      На берегу реки;

      И перед ним по ветру

      Качались тростники.

      Сухой тростник он срезал

      И скважины проткнул;

      Один конец зажал он,

      В другой конец подул.

      И будто оживлённый,

      Тростник заговорил –

      То голос человека

      И голос ветра был.

      И пел тростник печально:

      «Оставь, оставь меня;

      Рыбак, рыбак прекрасный,

      Терзаешь ты меня!

      И я была девицей,

      Красавица была,

      У мачехи в темнице

      Я некогда цвела.

      И много слёз горючих

      Невинно я лила;

      И раннюю могилу

      Безбожно я звала.

      И был сынок любимец

      У мачехи моей,

      Обманывал красавиц,

      Пугал честных людей.

      И раз пошли под вечер

      Мы на берег крутой,

      Смотреть на сини волны,

      На запад золотой.

      Моей любви просил он…

      Любить я не могла,

      И деньги мне дарил он, –

      Я денег не брала;

      Несчастную сгубил он,

      Ударил в грудь ножом,

      И здесь мой труп зарыл он

      На берегу крутом;

      И над моей могилой

      Взошёл тростник большой,

      И в нём живут печали

      Души моей младой.

      Рыбак, рыбак прекрасный,

      Оставь же свой тростник.

      Ты мне помочь не в силах,

      А плакать не привык».

      Синие горы Кавказа, приветствую вас!

      вы взлелеяли детство моё;

      вы носили меня на своих одичалых

      хребтах,

      облаками меня одевали,

      вы к небу меня приучили,

      и я с той поры всё мечтаю об вас

      да о небе.

      Престолы природы, с которых как дым

      улетают громовые тучи,

      кто раз лишь на ваших вершинах

      Творцу помолился,

      тот жизнь презирает,

      хотя в то мгновенье гордился он ею!..

      Часто во время зари я глядел на снега

      и далёкие

      льдины утёсов;

      они так сияли в лучах восходящего

      солнца,

      и в розовый блеск одеваясь, они,

      между тем как внизу всё темно,

      возвещали прохожему утро.

      И розовый цвет их подобился цвету стыда:

      как будто девицы,

      когда вдруг увидят мужчину купаясь,

      в таком уж смущеньи,

      что белой одежды накинуть на грудь

      не успеют.

      Как я любил твои бури, Кавказ!

      те пустынные громкие бури,

      которым пещеры как стражи ночей

      отвечают!..

      На гладком холме одинокое дерево,

      ветром, дождями нагнутое,

      иль виноградник, шумящий в ущелье,

      и путь неизвестный над пропастью,

      где, покрываяся пеной,

      бежит безымянная речка,

      и