Гнусных идолов сталинских скинем,

      кровь и прах с наших ног отряхнем.

      Только о комсомольской богине

      спой мне – ах, это, брат, о другом^{199}.

      Все равно мы умрем на гражданской —

      трынь да брынь – на гражданской умрем,

      на венгерской, на пражской, душманской…

      До свиданья, родимый райком!^{200}

      Над Калугой, Рязанью, Казанью,

      по-над баней – сиянье знамен!^{201}

      Бабушка, отложи ты вязанье,

      научи танцевать чарльстон!^{202}

      Че-че-че, ча-ча-ча, Че Гевара!

      Вновь гитара поет и поет!

      Вновь гитара, и вновь Че Гевара!^{203}

      ЛЭП-500 над тайгою встает^{204}.

      И встречает посланцев столица,

      зажигается Вечный огонь^{205}.

      Ваня Бровкин, и Перепелица,

      и Зиганшин поют под гармонь^{206}.

      Накупивши нарядных матрешек,

      спой, Поль Робсон, про русскую мать^{207}

      Уберите же Ленина с трешек!^{208} —

      Больше нечего нам пожелать!

      И до счастья осталось немного —

      лишь догнать, перегнать как-нибудь^{209}.

      Ну, давай, потихонечку трогай.

      Только песню в пути не забудь^{210}.

      Ах ты, беса мэ, ах, Че Гевара!

      Каблучки по асфальту стучат.

      И опять во дворе нашем старом

      нам пластинка поет про девчат^{211}.

      Над бульваром хрущевское лето.

      Караул у могильной плиты^{212}.

      И на шпилечках, с рыжей бабеттой,

      королева идет красоты^{213}.

      Заводите торшеры и столик,

      шик-модерн, целлофан, поролон.

      Уберите вы Ленина только

      с денег – он для сердец и знамен!^{214}

      Ах, орлиного племени дети,

      все мечтать бы вам, все бы мечтать,

      все бы верить, любить беззаветно,

      брюки узкие рвать и метать^{215}.

      Спой же песню, стиляжка дурная,

      в брючках-дудочках, с конским хвостом,

      ты в душе-то ведь точно такая.

      Спой мне – ах, это, брат, о другом!^{216}

      Пой же солнцу и ветру навстречу.

      Выходи, боевой стройотряд!

      Вдоль по улочке нашей Заречной

      улетает восторженный взгляд^{217}.

      Что ты смотришь, и что ты там видишь?

      Что ты ждешь? – не пойму я никак.

      Очень Сталина ты ненавидишь,

      очень Ленина любишь, дурак^{218}.

      Каблучки в переулке знакомом

      все стучат по асфальту в тиши.

      Люди Флинта с путевкой обкома

      что-то строят в таежной глушиСкачать книгу