Живёт у нас сосед Букашкин,

      в кальсонах цвета промокашки.

      Но, как воздушные шары,

      над ним горят

                            Антимиры!

      И в них магический, как демон,

      Вселенной правит, возлежит

      Антибукашкин, академик,

      и щупает Лоллобриджид.

      Но грезятся Антибукашкину

      виденья цвета промокашки.

      Да здравствуют Антимиры!

      Фантасты – посреди муры.

      Без глупых не было бы умных,

      оазисов – без Каракумов.

      Нет женщин —

                             есть антимужчины,

      в лесах ревут антимашины.

      Есть соль земли. Есть сор земли.

      Но сохнет сокол без змеи.

      Люблю я критиков моих.

      На шее одного из них,

      благоуханна и гола,

      сияет антиголова!..

      …Я сплю с окошками открытыми,

      а где-то свищет звездопад,

      и небоскребы

                           сталактитами

      на брюхе глобуса висят.

      И подо мной

                          вниз головой,

      вонзившись вилкой в шар земной,

      беспечный, милый мотылек,

      живешь ты,

                        мой антимирок!

      Зачем среди ночной поры

      встречаются антимиры?

      Зачем они вдвоем сидят

      и в телевизоры глядят?

      Им не понять и пары фраз.

      Их первый раз – последний раз!

      Сидят, забывши про бонтон,

      ведь будут мучиться потом!

      И уши красные горят,

      как будто бабочки сидят…

      …Знакомый лектор мне вчера

      сказал: «Антимиры? Мура!»

      Я сплю, ворочаюсь спросонок,

      наверно, прав научный хмырь.

      Мой кот, как радиоприемник,

      зеленым глазом ловит мир.

      Я сослан в себя

                            я – Михайловское

      горят мои сосны смыкаются

      в лице моем мутном как зеркало

      сморкаются лоси и перголы

      природа в реке и во мне

      и где-то еще – извне

      три красные солнца горят

      три рощи как стекла дрожат

      три женщины брезжут в одной

      как матрешки – одна в другой

      одна меня любит смеется

      другая в ней птицей бьется

      а третья – та в уголок

      забилась как уголек

      она меня не простит

      она еще отомстит

      мне светит ее лицо

      как со дна колодца —

      кольцо

      Бьют женщину. Блестит белок.

      В машине темень и жара.

      И бьются ноги в потолок,

      как белые прожектора!

      Бьют женщину. Так бьют рабынь.

      Она в заплаканной красе

      срывает ручку, как рубильник,

      выбрасываясь