Звезда на ладони. Ирина Ракша
Читать онлайн книгу.
не норма, а лишь незначительный пласт речи. Так называемый арго, от французского слова «argot». Как разъясняют словари и этимология, арго – диалект определённой социальной группы, первоначально воровской язык. Рождённый в зоне, в деклассированной среде заключённых, он просачивается, проникает в нашу обыденную речь, искажая, огрубляя, уродуя её.
Специфический язык есть и у студентов, и у геологов, и у моряков – это социальный и профессиональный сленг. Мы же сегодня говорим о блатном арго.
ХХ век в России, век социальных катаклизмов, провёл через места заключений массу людей. Употребление в бытовой речи «блатной фени» даже создавало для молодых ощущение некой воли, силы, удали. И ещё – самоутверждения.
Послевоенное поколение середины ХХ века хорошо помнит песни тех лет, распевавшиеся под гитару. Вновь ожила тогда почти позабытая бессмертная «Мурка»: «Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая, здравствуй, моя Мурка, и прощай. Ты зашухарила всю нашу малину – и теперь маслину получай». А нестареющий мат? К слову сказать, «матерные» фразеологизмы (от слова «мать»), по одной из версий, имеют тюркское происхождение. Вот, например, одна из них. В период нашествия на Русь татаро-монгольских орд враги, захватив город или село, брали в плен русского воина или просто жителя и, дабы разузнать нечто нужное, подвергали его истязаниям. Но самой страшной из пыток была не физическая – самым страшным для православного человека было глумление над его матерью. Публичное изнасилование её врагами на глазах сына… Как же должна была измениться наша психика и мораль, чтобы то, что вызывало нестерпимую душевную боль, превратилось в её полную противоположность! Мат сегодня звучит повсюду – нагло, скабрезно, походя. И с этим надо бороться.
Академик Д. С. Лихачёв, например, определил арго как «первобытный примитивизм». Действительно, чем более первобытна и жестока жизнь, тем вольготнее становится «феня». Рождённая внутри зековской общины с её рабским укладом и жестокой иерархией, с паханами во главе клана, с ворами в законе, авторитетами, с коблами, лярвами, она отражает звериные нравы. Ведь там раздавлено само понятие личности. Люди делятся на группы по признаку выполняемых функций: «шибздики», «гаврики», «охмурялы», «мужики», «волосатики», «дубаки». Да и вообще самого слова «человек» на арго нет. В крайнем случае «человеком» может именоваться вор в законе. А у обычного «шибздика» не голова, а «арбуз», не лоб, а «чердак», не нос, а «нюхало», не рот, а «едало» и так далее. И уж конечно, «шибздик» не идёт, а «катится», не влюбляется, а «западает». Узнаёте некоторые словечки, которые, казалось бы, так безобидно прижились в нашей речи?
Вот, к примеру, яркий образец арго – письмо с воли в зону. Здесь не только искалечен русский язык, искалечена сама человеческая судьба. Привожу лишь короткие отрывки:
«Здорово, дед. Вот прошло больше пяти лысаков, как я от хозяина. Отросла легоша. Пока сел на дно после сроко́в. Вспоминаю Усть-Илим, где мы с тобой торчали, как дурной сон… Балдел неделю в Иркутске. На бану стакнулся с шлепарами