Море

      «Москва – Сухуми»

      мчался через горы.

      Уже о море

      были разговоры.

      Уже в купе соседнем практиканты

      оставили

      и шахматы

      и карты. Курортники толпились в коридоре,

      смотрели в окна:

      «Вскоре будет море!»

      Одни,

      схватив товарищей за плечи,

      свои припоминали

      с морем встречи.

      А для меня

      в музеях и квартирах

      оно висело в рамках под стеклом.

      Его я видел только на картинах

      и только лишь по книгам знал о нем.

      И вновь соседей трогал я рукою,

      и был в своих вопросах

      я упрям:

      «Скажите, – скоро?..

      А оно – какое?»

      «Да погоди,

      сейчас увидишь сам…»

      И вот – рывок,

      и поезд – на просторе,

      и сразу в мире нету ничего:

      исчезло все вокруг —

      и только море,

      затихло все,

      и только шум его…

      Вдруг вспомнил я:

      со мною так же было.

      Да, это же вот чувство,

      но сильней,

      когда любовь уже звала,

      знобила,

      а я по книгам только знал о ней.

      Любовь за невниманье упрекая,

      я приставал с расспросами к друзьям:

      «Скажите, – скоро?..

      А она – какая?»

      «Да погоди,

      еще узнаешь сам…» И так же,

      как сейчас,

      в минуты эти,

      когда от моря стало так сине,

      исчезло все —

      и лишь она на свете,

      затихло все —

      и лишь слова ее…

      1952 г.

      Я что-то часто замечаю,

      к чьему-то, видно, торжеству,

      что я рассыпанно мечтаю,

      что я растрепанно живу.

      Среди совсем нестрашных с виду

      полужеланий,

      получувств

      щемит:

      неужто я не выйду,

      неужто я не получусь?

      Меня тревожит встреч напрасность,

      что и ни сердцу, ни уму,

      и та не праздничность,

      а праздность,

      в моем гостящая дому,

      и недоверье к многим книжкам,

      и в настроеньях разнобой,

      и подозрительное слишком

      неупоение собой…