Четыре.

      Тяжелые, как удар.

      «Кесарево кесарю – богу богово».

      А такому,

      как я,

      ткнуться куда?

      Где для меня уготовано логово?

      Если б был я

      маленький,

      как Великий океан, —

      на цыпочки б волн встал,

      приливом ласкался к луне бы.

      Где любимую найти мне,

      такую, как и я?

      Такая не уместилась бы

                                                   в крохотное небо!

      О, если б я нищ был!

      Как миллиардер!

      Что деньги душе?

      Ненасытный вор в ней.

      Моих желаний разнузданной орде

      не хватит золота всех Калифорний.

      Если б быть мне косноязычным,

      как Дант

      или Петрарка!

      Душу к одной зажечь!

      Стихами велеть истлеть ей!

      И слова

      и любовь моя —

      триумфальная арка:

      пышно,

      бесследно пройдут сквозь нее

      любовницы всех столетий.

      О, если б был я

      тихий,

      как гром, —

      ныл бы,

      дрожью объял бы земли

                                                  одряхлевший скит.

      Я

      если всей его мощью

      выреву голос огромный —

      кометы заломят горящие руки,

      бросятся вниз с тоски.

      Я бы глаз лучами грыз ночи —

      о, если б был я

      тусклый,

      как солнце!

      Очень мне надо

      сияньем моим поить

      земли отощавшее лонце!

      Пройду,

      любовищу мою волоча.

      В какой ночи́,

      бредово`й,

      недужной,

      какими Голиафами я зача́т —

      такой большой

      и