Нервы, должно быть…

      Выйду,

      погуляю.

      И на улице не успокоился ни на ком я.

      Какая то прокричала про добрый вечер.

      Надо ответить:

      она – знакомая.

      Хочу.

      Чувствую —

      не могу по человечьи.

      Что это за безобразие!

      Сплю я, что ли?

      Ощупал себя:

      такой же, как был,

      лицо такое же, к какому привык.

      Тронул губу,

      а у меня из под губы —

      клык.

      Скорее закрыл лицо, как будто

                                                                 сморкаюсь.

      Бросился к дому, шаги удвоив.

      Бережно огибаю полицейский пост,

      вдруг оглушительное:

      «Городовой!

      Хвост!»

      Провел рукой и – остолбенел!

      Этого то,

      всяких клыков почище,

      я и не заметил в бешеном скаче:

      у меня из под пиджака

      развеерился хвостище

      и вьется сзади,

      большой, собачий.

      Что теперь?

      Один заорал, толпу растя.

      Второму прибавился третий,

                                                                 четвертый.

      Смяли старушонку.

      Она, крестясь, что то кричала про

                                                                            черта.

      И когда, ощетинив в лицо усища веники,

      толпа навалилась,

      огромная,

      злая,

      я стал на четвереньки

      и залаял:

      Гав! гав! гав!