Однажды, в студёную зимнюю пору

      Я из лесу вышел; был сильный мороз.

      Гляжу, поднимается медленно в гору

      Лошадка, везущая хворосту воз.

      И шествуя важно, в спокойствии чинном,

      Лошадку ведёт под уздцы мужичок

      В больших сапогах, в полушубке овчинном,

      В больших рукавицах… а сам с ноготок!

      «Здорово парнище!» – «Ступай себе мимо!»

      – «Уж больно ты грозен, как я погляжу!

      Откуда дровишки?» – «Из лесу, вестимо;

      Отец, слышишь, рубит, а я отвожу».

      (В лесу раздавался топор дровосека.)

      «А что, у отца-то большая семья?»

      – «Семья-то большая, да два человека

      Всего мужиков-то: отец мой да я…»

      – «Так вот оно что! А как звать тебя?» —

                                                        «Власом».

      – «А кой тебе годик?» – «Шестой миновал…

      Ну, мёртвая!» – крикнул малюточка басом,

      Рванул под уздцы и быстрей зашагал.

      На эту картину так солнце светило,

      Ребёнок был так уморительно мал,

      Как будто всё это картонное было,

      Как будто бы в детский театр я попал!

      Но мальчик был мальчик живой, настоящий,

      И дровни, и хворост, и пегонький конь,

      И снег, до окошек деревни лежащий,

      И зимнего солнца холодный огонь —

      Всё, всё настоящее русское было,

      С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,

      Что русской душе так мучительно мило,

      Что русские мысли вселяет в умы,

      Те честные мысли, которым нет воли,

      Которым нет смерти – дави не дави,

      В которых так много и злобы и боли,

      В которых так много любви!

                  Играйте же, дети! Растите на воле!

      На то вам и красное детство дано,

      Чтоб вечно любить это скудное поле,

      Чтоб вечно вам милым казалось оно.

      Храните своё вековое наследство,

                  Любите свой хлеб трудовой —

      И пусть обаянье поэзии детства

      Проводит вас в недра землицы родной!..