Иностранец взглянул вдоль берега. Немощеная улица была покрыта пылью и грязью. На ней, то высовываясь вперед, то уходя назад, стояли дворы с убогими избами. Иностранец, не видя людей, постоял минуту в нерешительности и потом смело двинулся вдоль берега направо. Вдруг его лицо прояснилось, и он ускорил шаг. У одних ворот растворилась калитка, и чьи-то сильные руки вытолкнули человека на улицу. Он сделал два скачка, замахал руками и повалился лицом в пыль. Иностранец быстро подошел к нему и нагнувшись толкнул в плечо.

      – Скажи мне, где Федор Беспальцев? А? – спросил он ломаным языком.

      Упавший сделал попытку поднять голову, замычал что-то и опять ткнулся носом в пыль. Он был весь оборван, сермяжная рубаха едва прикрывала его наготу, синие дерюжные порты сползали и обнажили часть спины, босые ноги были грязны и изранены.

      Иностранец постоял над ним, потом выпрямился, решительно подошел к калитке и застучал кольцом. Не получив ответа, он вынул нож и его медной рукоятью с такой силой стал ударять в доски калитки, что гул ударов огласил всю улицу.

      Этот способ оказался действенней.

      – Ты опять, песий сын, буянить! – раздался злобный голос, и, распахнув калитку, здоровенный детина в рубахе рванулся было вперед, но иностранец ударом в грудь отбросил его и вошел в калитку.

      Мужик с изумлением взглянул на него.

      – Тебе что нужно? – спросил он.

      – Федор Беспальцев тут? Мне его видеть надо!

      – Здесь, – грубо ответил мужик. – Тебе зачем его?

      Лицо иностранца вспыхнуло.

      – Ну, ну, грубый мужик. У меня дело есть! Веди! – крикнул он.

      Мужик смирился.

      – Иди, что ли! – сказал он и, замкнув калитку, повел гостя по двору к большой избе.

      Иностранец, положив на нож руку, твердо ступал за ним.

      Мужик ввел его в темные сени и провел через просторную горницу, в которой у стола, за штофом вина, двое каких-то мещан играли в зернь; затем, пройдя темную кладовку, он ввел его в другую небольшую горницу и, сказав в полутьме кому-то: «К тебе, хозяин!» – оставил гостя одного.

      Полутемная горница почти до половины была загорожена огромной печью. В углу трепетно мерцала лампада.

      В душном воздухе пахло прелью, мятой, сырой кожей, потом, образуя смрадную атмосферу; сквозь небольшое слюдяное оконце тускло светил догорающий день. Иностранец разглядел у окна маленький стол с лавкою подле него и, подойдя, опустился на лавку.

      В тот же