Сквер с утра был печален и желт,

      А потом побелела ограда.

      Если дождь быстро городом шел,

      То снежок с неба медленно падал.

      Вот и кончилась осень почти,

      Вспыхнул день и погас, как лампада.

      Так и в жизни бывает: идти

      Быстро легче, чем медленно падать.

      Рассвет. Предзимье. Тяжесть сна.

      Безмолвие в беседках.

      Блестит холодная луна.

      Листва звенит на ветках.

      Дымы из труб летят в зенит —

      Жди стужу по приметам.

      И даже слышно, как звенит

      Бубенчиком планета.

      В зеркалах тени предков – соседи —

      Нас на землю спускают с небес.

      Конденсаторы тайн и трагедий —

      Зеркала, что сверкают окрест.

      Общий мир не делите на части,

      Чтоб не резали жизнь грани зла.

      К нам ворвутся чужие несчастья,

      Если мы разобьем зеркала.

      Жизнь идет от порога к порогу,

      Находя утешенье в ходьбе.

      Мама искренне молится Богу

      Пред иконою в русской избе.

      Утром дерево детского роста

      Стелет ковриком тень на крыльцо.

      Все таинственно, мудро и просто.

      У всего есть душа и лицо.

      Палисадник, заросший цветами.

      Зелень прутиков около пней.

      Мама меряет жизнь не годами,

      А моими приездами к ней.

      Рассвет. Калиток скрип. Собачий лай.

      Над трубами – дым, свившийся в колечки.

      Живетьево… Черемуховый край.

      Деревня дремлет меж ручьем и речкой.

      Пыль тихо гонят к пастбищу стада,

      Пастуший кнут звучит раскатом грома.

      Такой ее запомнил навсегда,

      Когда в слезах простился с отчим домом.

      Живетьево… Зарос и высох пруд.

      Нет пятачка, где наша юность пела.

      Другие люди поселились тут,

      Которым нет до прежней жизни дела.

      Труд с совестью вошли в крутой раздрай,

      Взошел бурьян непроходимой чащей.

      Конюшни нет, капустника… Сарай,

      Где лен хранился, сломан и растащен.