Я снова в размышлениях о жизни

      ищу ответ на заданный вопрос,

      а в голове моей нет ценных мыслей,

      туманно всё, как метеопрогноз.

      Я ходила по лезвию бритвы

      и жила на краю земли,

      поднимала я руки в молитве

      и вставала босой на угли.

      Открывала и душу, и сердце,

      а потом говорила: «Нельзя!»

      Рана с солью запудрена перцем,

      а колода моя без туза.

      И крути, не крути свою карту —

      ляжет точно одной стороной,

      я в вагоне зелёном плацкартном

      отражаюсь в окне молодой.

      На перроне пустом, завывая,

      ветер тащит холодную дрожь,

      кровь по венам бежит ледяная,

      что посеешь, то и пожнёшь.

      Пруд покрылся морозною гладью,

      и качели скрипят на лету,

      в старом парке диагональю

      топчут боль и сухую траву.

      Троллейбус безлюдный и старый,

      шофёр, лобовое стекло,

      кварталы со сводами арок

      и красным мигает табло.

      Закончилась смена шофёра,

      в салоне забыли кашпо,

      отправится без контролёра

      троллейбус в ночное депо.

      И все по квартирам уютным

      пьют чай или смотрят кино,

      а в счастье ежеминутном —

      троллейбус, кашпо и окно.

      Я гуляла одна в Париже,

      я объездила много стран

      и на питерской ржавой крыше

      закрутила земной роман.

      Я писала стихи и песни

      про любовь и про запах роз,

      с каждым разом всё неуместней

      у земли провисала ось.

      Я встречала людей в округе,

      и хотелось от них бежать,

      випиэн помогал в «Фейсбуке»[2]

      отправлять монолог в печать.

      И покуда алели розы,

      стрекотали взапой сверчки —

      скоро осень, а с ней психозы

      и сухие в саду сучки.

      Я сегодня размышляла утром

      о любви и о попутном ветре,

      в хрустале сверкает перламутром

      кроткий луч, он в каждом сантиметре.

      Я его рукой поймать пытаюсь —

      ускользает он в тиши прохладной,

      небо, на снежинки рассыпаясь,

      падает к ступенькам у парадной.

      За зимой всегда приходит лето,

      а весна мгновенно пролетает,

      я подброшу вверх орлом монету,

      и она на солнце заиграет.

      И не вижу я, орёл иль решка,

      ничего монета не изменит,

      мне неловко, оттого что в спешке

      только