Отливами и серебром тумана,

      лугами звёзд над бездною воды

      простёрлась ночь. Холодный щит Дианы

      роняет свет. Прозрачен, словно дым

      забытый путь среди уступов горных.

      Не слышен смех и шёпот ореад.

      Полынь склонилась, ловит мёртвый взгляд

      застывших в камне исполинов чёрных,

      и только эхо вторит ветру скорбно,

      в тоске о тех, кто не придёт назад.

      Всё время поглотит, но здесь оставит

      шум сонных рощ и плеск ночной волны.

      Их тёмный звук – тропинка меж мирами.

      А выгибы ее повторены.

      А выгибы её повторены

      В таинственном зародыше ребёнка —

      Смотри, опять толкается легонько…

      И в шишке, что нашла ты у сосны,

      Похожая спираль, что у ракушки,

      А у тебя – ракушечное ушко,

      Моллюском розовеет на просвет.

      Шепчу в него: тебя дороже нет,

      В тебе моё сеченье золотое.

      Какой мечтатель так тебя устроил,

      Что локоны причудливо точны

      И по спирали падает ресница.

      Тебя прибой копировать стремится

      В движении и завитке волны.

      В движении и завитке волны

      тебя я узнаю, Азов игривый,

      и мощные, открытые приливы

      по-прежнему прекрасны и вольны.

      Ласкает берег долгие века

      морская ширь, не Океан-река,

      как думалось когда-то древним грекам.

      И в переплеске музыка слышна.

      Лучи играют на изгибах дна,

      зовут, манят, чаруя человека.

      А ветер мчит по морю в белых гривах,

      глубины вод лаская и любя.

      Как он стихии отдаёт себя,

      так вся душа моя – в твоих заливах.

      Так вся душа моя в твоих заливах,

      Пугает взор вод тёмных глубина,

      И та пучина страшных тайн полна,

      Порой на берег выплеснут приливы:

      Бутылку ли с письмом из давних лет,

      Иль вазы древней глиняный осколок.

      А, может быть, старинный амулет,

      Не спасший жизнь, но всё ж кому-то дорог.

      Но не узнать трагедии секрет —

      Как не поднять времён ушедших полог…

      Была в том чья-то месть или вина,

      Иль то судьбы трагичные извивы,

      Скрывают строго Нептуна архивы —

      О, Киммерии темная страна.

      О, Киммерии тёмная страна,

      Хранящая кресты и минареты,

      Скалистый профиль мистика-Поэта

      Не зря рождён – ты им покорена!

      Овеяна легендами мирскими,

      Обласкана