Вот уж вечер. Роса

      Блестит на крапиве.

      Я стою у дороги,

      Прислонившись к иве.

      От луны свет большой

      Прямо на нашу крышу.

      Где-то песнь соловья

      Вдалеке я слышу.

      Хорошо и тепло,

      Как зимой у печки.

      И березы стоят,

      Как большие свечки.

      И вдали за рекой,

      Видно, за опушкой,

      Сонный сторож стучит

      Мертвой колотушкой.

      Там, где капустные грядки

      Красной водой поливает восход,

      Клененочек маленький матке

      Зеленое вымя сосет.

      Проходили калики деревнями,

      Выпивали под окнами квасу,

      У церквей пред затворами древними

      Поклонялись Пречистому Спасу.

      Пробиралися странники по полю,

      Пели стих о сладчайшем Исусе.

      Мимо клячи с поклажею топали,

      Подпевали горластые гуси.

      Ковыляли убогие по стаду,

      Говорили страдальные речи:

      «Все единому служим мы Господу,

      Возлагая вериги на плечи».

      Вынимали калики поспешливо

      Для коров сбереженные крохи.

      И кричали пастушки насмешливо:

      «Девки, в пляску. Идут скоморохи».

      Поет зима – аукает,

      Мохнатый лес баюкает

      Стозвоном сосняка.

      Кругом с тоской глубокою

      Плывут в страну далекую

      Седые облака.

      А по двору метелица

      Ковром шелковым стелется,

      Но больно холодна.

      Воробышки игривые,

      Как детки сиротливые,

      Прижались у окна.

      Озябли пташки малые,

      Голодные, усталые,

      И жмутся поплотней.

      А вьюга с ревом бешеным

      Стучит по ставням свешенным

      И злится все сильней.

      И дремлют пташки нежные

      Под эти вихри снежные

      У мерзлого окна.

      И снится им прекрасная,

      В улыбках солнца ясная

      Красавица весна.

      Выткался на озере алый свет зари.

      На бору со звонами плачут глухари.

      Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.

      Только мне не плачется – на душе светло.

      Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,

      Сядем