Вся в воздухе стеклянная поляна

      Лишь тикающий шорох из тумана —

      С деревьев тающий и падающий снег

      Там – замирающие наши разговоры

      И оплывающие кельнские соборы

      И осыпающийся псевдочеловек

      И если слушать в молоке в лесу ли

      И снега шлеп и проблеск как бы хруст

      То различишь дыхание косули

      И глаз ее армянский полный чувств

      А если выше выше – всей поляной —

      Всем слухом подниматься в тишину

      То станешь белой бабочкой стеклянной

      Иль просто каплей слышащей весну

      Появилась из‐за края скалы на дороге

      В чем-то белом подобно тунике. Соски едва

      Обозначены, худые колени. В тени лица —

      Светлые глаза еще светлей. Миловидность

      Юной некрасивости; козья мордашка

      Усмешка – быстрый язычок – еле уловимое

      Движенье ящерицы. Массив Карадага

      Высвечен голубизной. Отрок. Лаванда. Рыба.

      И как в   н а ч а л е – в музыке и сини

      С пучком колючек воронцов полыни

      Она прошла ничем не выражая

      Божественного отвращенья к миру

      И было мне дано (ему – Сапгиру)

      Понять что муза не моя – чужая

      Меж Карадагом и Хамелеоном

      Как серая жемчужина – залив

      Художник на скамье нетороплив —

      Рисует скалы точек миллионом

      Полынным кругом горы очертив

      Сказал Господь: «Здесь будет хорошо вам»

      И в солнце на тычке вином дешевым

      Упился интеллект и примитив

      Где в балахоне греком шел Волошин

      Хип «ловит кайф» двусмыслен и взъерошен

      Письменники здесь пишут похабель

      И в самый цвет махровым их идеям

      Живую душу сделали музеем

      И Планерским назвали Коктебель

      Похожа на Японию Пицунда

      Зимою в дождь – и небо как гримаса

      Какого-то свирепого абхазца

      Газета мокнет – из Москвы – оттуда

      Там липнет снег… огни… представить трудно

      Безвольные во власти Фантомаса…

      Мыс в пену накренясь скрипит как судно —

      Вдруг лопнул ствол сосны – наружу мясо!

      Обречены на грусть и прозябанье

      Мы смотрим в небо… Бледными губами

      Едва живем… Что час назад промокло —

      Все высохло. И ездит по балкону

      Наперекор всемирному закону

      Стул алюминиевый, что ему – наши стекла!

      Гранитный парапет. Москва-река

      С утра такси несутся