Плавая пряной приправой в суперискусстве

      Юккер ел свой Бекон и запивал игристым Раушенбергом

      В это время Рей Джонсон и Шозо Шимамозо с азартом

      Разделывали тушу коровы – все в крови и навозе

      Петер Костерман из Ганновера – бокс 26. 44

      И Ры Никонова из Ейска что само по себе фантастично

      Он ей послал свой бокс и двух псов-боксеров

      Она ему – свое «ры» пенсне и бородку

      Шозо посылаю мимозу твоим шизоидам

      Джонсон посылаю тебе Рея – смотрите не подеритесь

      Из Австралии – пакет: в нем – Москва и Пекин

      Весь мир из себя выворачивается – опоздал – он уже

                           наизнанку

      Из конверта сыплются зеленые человечки – Господи!

      Кто-нибудь! пришлите мне отпечаток большого пальца

                                 Бога

      Люблю Париж – с утра он пуст и чист

      Под тентом стулья расставляя ловко

      (Туристы – собирается массовка)

      Гарсон свистит – скучающий артист

      Квартал Марэ лилово-серебрист

      На заднике – дождь брызнул – растушевка —

      Античный хлам – блестящая дешевка

      «Макдоналдс» вылез как из‐за кулис

      По вечерам – теней и света драма —

      Мысль Эйфеля и думы Нотр-Дама —

      В аквариумах – розы и амор…

      Но в сущности Париж мочою пахнет

      А над Монмартром – призрак в небесах – нет!

      Белея куполом сверкает Сакрекер

      В щеголеватых кафе арабы и негры как дома

      Москва просто разваливается на куски асфальта

      В Иванове – Вознесенске из окна гостиницы глядя

      За трамвайным кругом – овраг и конец света

      Мне снилась Европа – в подвале поют эмигранты

      Голоса за дверями – репетиция в сельском клубе

      Шел я к станции полем – посвистывали птицы – светало

      Доисторический пляж и взбесившийся желтый Ламанш

      И снова литература: эклектика восьмидесятых

      Солнце уже перешагнуло наискосок в комнату

      Господи! прости – постоянно обрываются связи – моя вина

      Как быстротекущие ручьи которые черны ото льда

      Целовались на скамье возле памятника Рублеву

      В длинной шинели стараясь на нас не глядеть… Это всё

                            о Париже

      Синела даль, синели: луг и лес,

      Гладь озера сверкала, словно сталь…

      Сирень в цвету, а тополь уж белес.

      Жгут хворост. Полдень. Солнце. Гарь.

      В саду мальчишка на березу влез,

      Ломает ветки. И еще деталь:

      Во рву пропойца, над ним лазурь небес —

      А