Демон против всех. Анатолий Матвиенко
Читать онлайн книгу.
с сестричкой кувыркаться? – помнится, до приключения в госпитале Володька был девственник, это я такой-сякой бесстыдник вовлёк его во грех в первое же время контроля над телом. – Грешить будем. Но насчёт женитьбы… Ты же понимаешь – я проклят. Жена Вани Бутакова осталась с малыми детьми в оккупации под немцами. Двух моих подруг, в Испании и в Англии, убили немецкие бомбы. Поэтому после войны я даже со случайными бабами старался ни-ни, в основном с проститутками и за деньги».
«Сам же говорил – грех…»
«На фоне копья, воткнутого в пупок Иисуса, любые мои грехи – пыль. Но ты пойми. Я, хоть и демон, в какой-то мере человек. Пусть – бывший. Потому склонен привязываться. К женщинам, с которыми делю койку, тем более. Ну и что я должен чувствовать, зная, что такая женщина обречена на скорую смерть только из-за того, что позволила наладить со мной отношения? Случайный вариант, как в госпитале, думаю – не в счёт. Не уверен, что отличу ту китаянку от миллиона других. Но койка сближает, это довольно часто. А проститутке я плачу, чтобы она ушла, не возникло ни связи, ни обязательств, ни чувств. Поэтому если сутенёр проломит ей голову, это их дела, с моим проклятьем точно не связанные. Даже мне, неисправимому грешнику, лучше не брать на душу чью-то смерть, это не мелочи, как сквернословие или прелюбодеяние».
«Но американцев мы убьём!»
«Лётный состав. Таково прямое задание. А вот если австралийца, за него спрос полный. При любой миссии попутный ущерб должен быть минимальный, усёк?»
Так мы болтали, пока ленивое бормотание переговоров в наушниках не сменилось отрывистыми командами, над аэродромом не взвились зелёные ракеты. Поехали!
Началось! Я уже тысячи раз управлял самолётом на рулёжке, выводил его на начало бетонки, где-то чистой, а где-то исчёрканной следами покрышек, давал обороты двигателю, сдерживая тормозами дрожащее нетерпение крылатого создания рвануться вверх… И каждый из тысяч взлётов был праздником.
Отпусти тормоза, и земля на мгновенье замрёт,
А потом, оттолкнувшись, растает в рассветной дали.
И, внимая всем сердцем ожившему слову – полёт,
Оставляя внизу притяжение старушки Земли[1].
Эту песню я слышал в Ваенге в 1942 году, делая вид, что не понимаю русские слова, тронувшие даже моё сердце, демоническое. Ванятка, сидевший во мне (или я в нём), дай ему управление телом, хлюпал бы носом, а так только охал беззвучно.
Но быстро стало не до лирики. Первая эскадрилья сцепилась с «Сейбрами», прокладывавшими дорогу основной группе. Мы на предельных оборотах набрали высоту. В наушниках звучал, искажённый помехами, говорок Кожедуба – спокойный, деловой и без матюгов. Вообще, с приходом нашего полка и гвардейцев в эфире стало чуть меньше ненужного шума.
Генерал приказал пикировать на бомбардировщики, прорезая строй охранения.
Сбросили баки, в этом полёте не нужные, едва километров пятьдесят отлетели от базы.
Я почувствовал, что потею, несмотря на то, что перешёл уже на лёгкую кожаную куртку, под ней только хэбэ. Все с точностью