Пущенные по миру. Владимир Аполлонович Владыкин
Читать онлайн книгу.
завтрак, а сын тем временем ещё спал сладким утренним сном.
Вчера она так крепко уснула, что даже не слышала, когда сын пришёл с улицы, наверное очень поздно, может, даже с первыми петухами. Ежели он какую девку провожал, то слава тебе господи, значит, дошли к нему её заботные слова. А то может читать газетку целый вечер, и она сама, бывало, уляжется на покой, а он всё читает, жжёт керосин нещадно да махрой дымит в своём бобыльском закутке…
И вот сейчас, когда она услыхала чей-то нетерпеливый стук то в дверь, то в окно, Ефросинья от испуга перекрестилась; не успела она немного полежать на печи после утренних дел, как теперь надо опять вставать. С трудом слезла с печки и неторопливо, шаркая чувяками по деревянному полу, пошла открывать, держась рукой за поясницу и что-то недовольно бурча себе под нос: «Это кто жа то будет? Соседка Дарья Тимолина поди стучит этак осторожно, как бы боясь лишний раз потревожить табя, а этот прямо ломится через дверь», – вслух гадала она, снимая дверной крючок.
В сени не вошёл, а втиснулся боком Прошка Глотов, мужик лет сорока, крупный, высокий, тёмно-русый.
– С добрым утречком, мать! – воскликнул громогласно тот, даже с ноткой насмешки, что неприятно отозвалось в душе хозяйки.
– Доброе-то оно доброе. А чего, Проша, от нас надоть в такую рань? – смело спросила Ефросинья, потом отступила от него на шаг, вглядываясь пристально в скуластое, бритое, обветренное до смуглоты задубелое его лицо.
– А где твой Федька? – спросил чуть сурово, потупив взгляд.
– Спит, он с дежурства, а чего тебе? – соврала мать, зная, что сыну идти сегодня в ночное дежурство на станцию.
– Буди, дело есть, – буркнул тот, сверкая наглыми глазами.
– Дело? Какое дело, мне говори, я мать – должна знать поперва.
– Буди, тебе говорят, мне с тобой некогда лясы точить да рассусоливать, должок треба вернуть, или думаете так: Прохор добрый, потерпит, – вкрадчиво и отчего-то неестественно тихо сказал тот.
– Зерно?! – испуганно, в оторопи протянула Ефросинья, хватаясь руками за грудь.
Но, к счастью, Фёдора будить не потребовалось, он слышал весь разговор, встал, спешно оделся.
– Дак, Проша, слухай, чё я табе баю: нам покель отдавать нечем, – искательно и чуть растерянно заговорила Ефросинья. – Ты уж как-нибудь помилуй нас, ещё чуток погоди? – закончила она с жалобой в голосе и с печальной гримасой на лице.
Месяц назад Фёдор с Глотовым твёрдо договорился, что долг вернёт только на будущий год, ведь нынешний урожай собрал низкий, себе оставил всего четыре мешка, большую часть продал, дабы на вырученные деньги прикупить недостающего на постройку новой избы леса, да ещё требовалось оставить на семена. В тот раз Глотов якобы согласился подождать – и вдруг припожаловал?
– Здравствуй, Прохор Ермолаевич, – вышел Фёдор почтительно здороваясь, представая перед Глотовым тщедушным, маленьким мужичком.
– А-а,