Мой друг, забыты мной следы минувших лет

      И младости моей мятежное теченье.

      Не спрашивай меня о том, чего уж нет,

      Что было мне дано в печаль и в наслажденье,

         Что я любил, что изменило мне.

      Пускай я радости вкушаю не вполне;

      Но ты, невинная! ты рождена для счастья.

      Беспечно верь ему, летучий миг лови:

      Душа твоя жива для дружбы, для любви,

         Для поцелуев сладострастья;

      Душа твоя чиста; унынье чуждо ей;

      Светла, как ясный день, младенческая совесть.

      К чему тебе внимать безумства и страстей

         Незанимательную повесть?

      Она твой тихий ум невольно возмутит;

      Ты слезы будешь лить, ты сердцем содрогнешься;

      Доверчивой души беспечность улетит,

      И ты моей любви… быть может, ужаснешься.

      Быть может, навсегда… Нет, милая моя,

      Лишиться я боюсь последних наслаждений.

      Не требуй от меня опасных откровений:

      Сегодня я люблю, сегодня счастлив я.

      Все кончено: меж нами связи нет.

      В последний раз обняв твои колени,

      Произносил я горестные пени.

      Все кончено – я слышу твой ответ.

      Обманывать себя не стану вновь,

      Тебя тоской преследовать не буду,

      Прошедшее, быть может, позабуду —

      Не для меня сотворена любовь.

      Ты молода: душа твоя прекрасна,

      И многими любима будешь ты.

      Я помню чудное мгновенье:

      Передо мной явилась ты,

      Как мимолетное виденье,

      Как гений чистой красоты.

      В томленьях грусти безнадежной,

      В тревогах шумной суеты,

      Звучал мне долго голос нежный

      И снились милые черты.

      Шли годы. Бурь порыв мятежный

      Рассеял прежние мечты,

      И я забыл твой голос нежный,

      Твои небесные черты.

      В глуши, во мраке заточенья

      Тянулись тихо дни мои

      Без божества, без вдохновенья,

      Без слез, без жизни, без любви.

      Душе настало пробужденье:

      И вот опять явилась ты,

      Как мимолетное виденье,

      Как гений чистой красоты.

      И сердце бьется в упоенье,

      И для него воскресли вновь

      И божество, и вдохновенье,

      И жизнь, и слезы, и любовь.

      Все в жертву памяти твоей:

      И голос лиры вдохновенной,

      И слезы девы воспаленной,

      И трепет ревности моей,

      И славы блеск, и мрак изгнанья,

      И светлых мыслей красота,

      И мщенье, бурная мечта

      Ожесточенного страданья.

      Она мила – скажу меж нами —

      Придворных витязей гроза,

      И можно с южными звездами

      Сравнить, особенно стихами,

      Ее черкесские глаза,

      Она