Над ним весна младая веет,

      И лавр, Дианою храним,

      В лучах полудня зеленеет

      Над морем вечно голубым.

      Клонит к лени полдень жгучий.

      Замер в листьях каждый звук,

      В розе пышной и пахучей,

      Нежась, спит блестящий жук;

      А из камней вытекая,

      Однозвучен и гремуч,

      Говорит, не умолкая,

      И поет нагорный ключ.

      Всесильной волею Аллаха,

      Дающего нам зной и снег,

      Мы возвратились с Чатырдаха

      Благополучно на ночлег.

      Все налицо, все без увечья:

      Что значит ловкость человечья!

      А признаюсь, когда мы там

      Ползли, как мухи, по скалам,

      То мне немного было жутко:

      Сорваться вниз плохая шутка!

      Гуссейн, послушай, помоги

      Стащить мне эти сапоги,

      Они потрескались от жара;

      Да что ж не видно самовара?

      Сходи за ним; а ты, Али,

      Костер скорее запали.

      Постелим скатерти у моря,

      Достанем ром, заварим чай,

      И все возляжем на просторе

      Смотреть, как пламя, с ночью споря,

      Померкнет, вспыхнет невзначай

      И озарит до половины

      Дубов зеленые вершины,

      Песчаный берег, водопад,

      Крутых утесов грозный ряд,

      От пены белый и ревущий

      Из мрака выбежавший вал

      И перепутанного плюща

      Концы, висящие со скал.

      Ты помнишь ли вечер, как море шумело,

      В шиповнике пел соловей,

      Душистые ветки акации белой

      Качались на шляпе твоей?

      Меж камней, обросших густым виноградом,

      Дорога была так узка;

      В молчанье над морем мы ехали рядом,

      С рукою сходилась рука.

      Ты так на седле нагибалась красиво,

      Ты алый шиповник рвала,

      Буланой лошадки косматую гриву

      С любовью ты им убрала;

      Одежды твоей непослушные складки

      Цеплялись за ветви, а ты

      Беспечно смеялась – цветы на лошадке,

      В руках и на шляпе цветы!

      Ты помнишь ли рев дождевого потока

      И пену и брызги кругом;

      И как наше горе казалось далёко,

      И как мы забыли о нем!

      Вы всё любуетесь на скалы,

      Одна природа вас манит,

      И возмущает вас немало

      Мой деревенский аппетит.

      Но взгляд мой здесь иного рода,

      Во мне лицеприятья нет;

      Ужели вишни не природа

      И тот, кто ест их, не поэт?

      Нет, нет, названия вандала

      От вас никак я не приму:

      И Ифигения едала,

      Когда она была в Крыму!

      Туман встает на дне стремнин,

      Среди полуночной прохлады

      Сильнее