Подвеска пирата. Виталий Гладкий
Читать онлайн книгу.
обратную дорогу датчанин выехал лишь спустя три недели – слишком много времени заняла канцелярская рутина. Зато теперь у него возле пояса висел туго набитый кошелек с талерами, а в кожаном пенале покоился каперский патент, подписанный Иваном Васильевичем собственноручно.
Снова выйти в море! Опять вольным капером! Капитан представлял, как обрадуются Ганс Дитрихсен и Клаус Тоде, которым служба на купеческом корабле казалась слишком пресной и унылой. Он совершенно не сомневался, что они последуют за ним хоть в ад.
Счастливый Карстен Роде еще и еще раз мысленно повторял текст охранной грамоты великого князя: «…Корабельщику, немчину Карстену Роде со товарищи, преследовать огнем и мечом в портах и в открытом море, на воде и на суше не только поляков и литовцев, но и всех тех, кто станет приводить к ним либо выводить от них товары или припасы, или что бы то ни было. А нашим воеводам и приказным людям того наказного атамана Карстена Роде и его скиперов, товарищей и помощников в наших пристанищах на море и на земле в береженье и в чести держать».
Согласно договоренности, Голштинец имел право на десять процентов добычи и обязан был продавать захваченные суда и товары в русских портах. Пленных, которых можно обменять или получить за них выкуп, он также подрядился сдавать дьякам московитов и иным приказным людям царя. Экипаж русского капера права на добычу не имел, и должен был получать твердое жалование в размере шести гульденов[61] в месяц. Роде в грамоте звался «царским атаманом и военачальником», но сам он уже мысленно величал себя «русским адмиралом».
По совету рачительного Стахея Иванова (он по-прежнему сопровождал датчанина и отвечал за финансирование предстоящей кампании) прежде решили посетить псковский торг. Там все было дешевле, нежели в Новгороде. Тем более, что новгородцы не очень-то праздновали царские указы и вели себя дерзко и вызывающе. Они еще не забыли свои старые вольности, и им очень льстило, когда иноземцы ненароком почитали богатый процветающий Новгород за стольный град Московии.
В 1471 году властный и решительный московский великий князь Иван III, дед Ивана Васильевича, разгромил новгородское ополчение в битве на реке Шелонь, и новгородцы вынуждены были присягнуть на верность великому князю. Но еще большим унижением для новгородцев было то, что спустя семь лет вечевой колокол Новгорода был торжественно снят и увезен в Москву, а древние порядки упразднены. Об этом поведал Карстену Роде подьячий, и датчанин с удивлением понял, что Стахей Иванов говорит о победе Москвы над Новгородом с затаенной тоской и грустью. С чего бы?
Близились Святки, и Псков был во власти предпраздничной суеты. До рождества было еще больше месяца, но торжище уже бурлило как штормовое море. Карстен Роде, немного пообвыкший к русской действительности, умолил Стахея Иванова взять в охрану не опричников, а стрельцов. Потому как при виде бляхи с изображением собачьей головы на груди молодца в черном, народ попросту разбегался в разные стороны. А ведь Голштинцу предстояло
Гульден – первоначально называли золотую монету, чеканившуюся в Германии с XIV в. в подражание золотому флорину – старинной западноевропейской золотой (или серебряной) монете во Флоренции с XIII вв.) В 1486 г. году эрцгерцог Тироля Сигизмунд выпустил большую монету весом 31,83 г., содержащую 29,23 г чистого серебра и приравненную к 60 крейцерам – то есть соответствующую золотому гульдену. Поэтому ее назвали гульденгрош, или гульдинер (позже – гульден). Для отличия серебряного гульдинера от золотого золотую монету стали называть гольдгульден. В 1566 г. основной серебряной монетой Священной Римской империи стал талер. 1 талер = 72 крейцерам. Гульден остался денежно-счетной единицей, равной 60 серебряным крейцерам. Средневековая Германия разделилась на две части – в большинстве государств основной монетой стал талер, однако в некоторых странах продолжили выпуск гульден.