Мы были первыми из всех,

      Но после снегопада

      От нас остался белый смех —

      Кусок полураспада

      Лет в двести – двести пятьдесят,

      А то и много больше…

      Был в падшем снеге трупный яд,

      Как от раздела Польши

      Или развала СССР.

      Закат сочился кровью

      И умирал на свой манер,

      Переболевши корью.

      У дороги, у той, что ведёт в Альфакар,

      У оливковой рощи старинной,

      У Источника Слёз (или Айнадамар)

      Два могильщика горбили спины.

      Сладить с чёрствой, как стон, андалусской землёй

      Трудновато бывает и стали.

      Пел кузнечик в траве, плыл полуденный зной,

      Два могильщика молча копали.

      И окончив свой труд, вместе сели на холм

      Покурить. «Трёх я знаю убитых.

      А четвёртый?» – «Поэт». – «Красный?» – «Русский шпион». —

      «Звали как?» – «Да, кажись, Федерико…»

      Я ещё помню, как пахнет трава,

      Хоть в Интернете завис и закис,

      Я лет пятьсот как качаю права

      Со скоростью света, как истый марксист.

      Я закрываю на запах глаза,

      На запад стекает полуденный зной,

      К ночи оттуда накатит гроза

      Со скоростью света – весёлой и злой!

      Я забываю, как пахнут слова,

      Хоть и дышу этой книжной трухой:

      Я, как марксист, посылаю всех на…

      Со скоростью света – весёлый и злой.

      Да как ты смел поверить в то, что счастье

      Есть в этом мире для тебя? Глупец!

      И, всё ж, в душе не ненависть – ненастье.

      Всему, что есть, положен свой предел.

      Пусть валит снег. Пусть даль нельзя измерить.

      И в спину ветер хлёсткий, словно цеп.

      Пусть минул март. Но как ты смел поверить,

      Что нет тепла и в мире только лёд?

      Дорога – рок,

      Чрез дебри – дор:

      Исход, исток,

      Где ров да вор,

      Где сути суд,

      Где глад да мор,

      Где соль минут

      И горечь ссор

      В горсти, как мел

      (Коль дорог – гол!),

      Разъезд, раздел,

      Налог, обол

      На дол, на лог,

      На гордость гор,

      На дерзость ног,

      На взор, на вздор,

      На уст – укор,

      На трон и тёрн…

      Путь торный – тор,

      Путь правый – стёрт.

      …Мол, нужно небрежно прощаться:

      Пока! – и махнул рукой,

      Пустое – пенять, распинаться,

      Коль поезд под паром и конь под дугой.

      Уж лучше слегка рассмеяться:

      «Держи на прощание „пять“!» —

      Как трудно легко расставаться,

      И руки, что души, над бездной разнять…

      В те дни Марк Аврелий отрёкся от трона

      И боги покинули вечный Олимп,

      И ироды славили игры Нерона,

      И чернь прибивала к Спасителю нимб,

      И кончилось время, иссякло средь сечи,

      И варвары в Риме скотину пасли, —

      Но звёздное небо над нами извечно,

      Как твердь родной речи и совесть в крови.

      И солнце восходит опять на востоке

      Кровавым пожаром Цусимы, опять

      Рождаются