Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник). Артур Конан Дойл
Читать онлайн книгу.
это покаяние и полное чистосердечное признание.
Наш пленник застонал и закрыл лицо руками. Мы ждали, но он продолжал молчать.
– Уверяю вас, все основные факты нам ясны, – вновь заговорил Холмс. – Мы знаем, что вам понадобились деньги, что вы сделали слепки с ключей, которые находились в распоряжении вашего брата, и что вы вступили в переписку с Оберштейном, который отвечал на ваши письма объявлениями в «Дейли телеграф». Известно нам и то, что вы в понедельник вечером, когда стоял густой туман, пришли к конторе, но там вас заметил и стал преследовать юный Кадоген Вэст, который, очевидно, уже по каким-то причинам подозревал вас. Он видел, как вы выкрали документы, но не мог поднять тревогу, поскольку была вероятность того, что вы взяли бумаги для того, чтобы отвезти их брату в Лондон. Как истинный преданный родине гражданин, он, позабыв обо всех личных делах, пошел за вами и проследил ваш маршрут до этого самого дома. Здесь он вмешался, и тогда вы, полковник Волтер, к измене добавили еще более страшное преступление – убийство.
– Это не я! Не я! Господом Богом клянусь, я не убивал его! – надломленным голосом закричал наш презренный пленник.
– Тогда расскажите, как погиб Кадоген Вэст, прежде чем вы положили его тело на крышу вагона.
– Я расскажу. Клянусь перед всеми вами, я расскажу. Все остальное – моих рук дело, я признаю. Все было в точности так, как вы описали. Меня давил биржевой долг. Мне ужасно были нужны деньги. Оберштейн предложил мне пять тысяч. Это спасло бы меня, но к убийству я имею отношения не больше, чем вы.
– Как все произошло?
– Вэст начал меня подозревать еще раньше. В понедельник вечером он пошел за мной, но я об этом узнал, только когда приехал сюда. Туман стоял такой, что на расстоянии трех ярдов уже ничего нельзя было разглядеть. Я постучал два раза, и Оберштейн открыл дверь. Тогда этот молодой человек бросился к нам и потребовал объяснения, что мы собираемся делать с бумагами. У Оберштейна была короткая дубинка, налитая свинцом, он всегда ее с собой носил, и, когда Вэст ворвался в коридор, он ударил его ею по голове. Удар оказался смертельным – он умер через пять минут. Его тело лежало в коридоре, и мы долго ломали голову над тем, что теперь делать. Потом Оберштейну пришла в голову эта мысль о поездах, которые останавливаются у него под окнами на черной лестнице. Но сначала он изучил бумаги, которые я ему принес. Сказал, что три из них очень важны и он должен оставить их. «Но вы не можете оставить их, – возразил я. – Если их не вернуть, в Вулидже поднимется ужасный шум». – «Я должен их оставить у себя, – ответил он, – они слишком сложные, и я не успею скопировать их». – «Значит, придется сегодня же вернуть их все на место», – настаивал я. Он задумался, а потом закричал, что придумал. «Эти три я оставлю, – сказал он, – а остальные засунем этому парню в карман. Когда его найдут, всё, разумеется, спишут на него». Другого выхода я не видел, поэтому мы так