С первого перевала, чтобы выиграть время, решили спускаться не по ручью, а воспользоваться «эскалатором» – длинным снежником, простершимся от вершины хребта почти до самого дна ущелья.

      Серега ехал впереди, я – метрах в пятнадцати от него. Неожиданно он покачнулся (наверное, провалилась нога), шлепнулся на спину и заскользил вниз уже с нешуточной скоростью. Он пытался тормозить, так что из-под каблуков взметались фейерверки снежных брызг, но безуспешно.

      Язык снежника заканчивался уступом. Мой напарник со всего разгону слетел с него, прокатился по курумнику и остался лежать на дне распадка у жиденького ручейка. Пока я спускался к нему, подгоняемый нехорошими предчувствиями, он пошевелился, высвободил руки из лямок рюкзака, попробовал даже встать, но тотчас же опустился на камни.

      – Что-то с ногой, – хмуро ответил он на мои расспросы.

      Я стащил с него сапог, портянку, задрал штанину. На лодыжке красовался лиловый кровоподтек, она угрожающе вздулась.

      – Что за хрень! Что за проклятый сезон! – выкрикнул я в низкие равнодушные небеса.

      – Тут уж некого винить, сами дураки, точнее, я дурак, – глянул на меня исподлобья приятель. – Перелома вроде бы нет. Вывих или растяжение, – констатировал он. – Надо как-то добираться до лагеря.

      Легко сказать – до лагеря… До лагеря было километров шесть, причем через еще один перевал, через распадки и отроги. Либо в обход хребта, по безымянному ручью до Очетывиса, а затем вверх по нему до самого озера, а это километров пятнадцать по скользким галечным косам и прибрежным кустарникам. Нет, это немыслимо. Проклятье, что же делать?! Тащить напарника вверх, к вершинам?..

      Это только в кино герой картины волочет на себе раненного товарища многие километры. Я уже через двадцать шагов убедился, что героя кино из меня не получится. На мне висели два рюкзака – сзади и спереди. Серега держался за меня, обвив рукой мою шею, и пытался прыгать на одной ноге, но вверх по склону у него это, честно говоря, получалось неважно. Оба мы очень скоро выдохлись. Вдобавок упористый злобный ветер как будто задался целью противодействовать нам.

      – На ту ногу опираться совсем не можешь? – без надежды спросил я.

      – Нет.

      Я посмотрел вперед и вверх на беспорядочные нагромождения угловатых каменных глыб, местами покрытых лишайником, мылким от сырости:

      – Дня за три доберемся… В лучшем случае.

      – Иди, Ген, один, – проговорил напарник. – Приведешь наших – втроем, вчетвером легче будет.

      – Двое – за ноги, двое – за руки, – пошутил я. – Да мы на этих колдобинах