На восьмой или девятый день – обнадеживающая весть: борт готов к вылету. Куда и девалось всеобщее уныние и апатия! Поверилось, что если мы будем хорошо себя вести и быстро соберемся, то сегодня нас отсюда заберут. Кинулись паковать всё в мешки и ящики, таскать пробы и личные рюкзаки на подготовленную нами вертолетную площадку, обозначенную по углам флажками. Флажки – белые мешочки, подвязанные к вогнанным в грунт лопатам.

      Один Серега не проявлял рвения и, похоже, не разделял наш оптимизм. В какой-то момент мне показалось, будто он хочет мне что-то сказать. Но он лишь как-то странно посмотрел на меня и промолчал.

      Итак, собрали всё, кроме палаток. И вот сидим в загроможденной ящиками и коробками кухне. Ждем – час, другой. Продукты, посуда – все убрано, а уже и поесть бы нелишне, хоть чаю глотнуть. Да и ноги стынут, а печка унесена на «аэродром».

      Дождались: мгла заволокла окрестности, посыпал дождь, смыл последние надежды. Ветер тем временем сорвал тент с груза на площадке, а дождь принялся орошать наши рюкзаки и мешки с сухарями.

      Ближе к вечеру получили сообщение: вертолет к нам в долину проникнуть опять не смог – низкая облачность. И это была последняя его попытка. Теперь план другой: до нас должен добраться один из полуживых вездеходов, вытащить нас из гор на равнину, а туда, есть шанс, сможет попасть вертолет. Нет, больше не верю! Мы не выберемся отсюда никогда!

      Вяло потащили все обратно, вернули на место печки, подсоединили к плите газовый баллон, поставили кипятиться чайник. Лица у всех – как поверхность озера Очеты. Кухню едва освещает огонек последней самодельной свечки.

      – Кто чукчам свечи раздал? – ворчит беззлобно Антон и поглядывает на меня.

      – Без свечек еще можно жить, а вот без угля… – ответно смотрю я на него.

      Угля осталось всего полмешка…

      – На крайний случай – чукчи не так далеко, – успокаивает всех Антон. – Не дадут же пропасть. Или бросим лагерь и потопаем пешком к Галине.

      – Дойдут