– Пыр-Пыр! – радостно расхохоталась я, когда он запел.

      – Да-да, он зелёный! – согласился папа, хотя я вовсе не это имела в виду.

      – Пыр-Пыр! – стукнула я пухлым кулачком по полу.

      – Я с тобой совершенно согласен! – на всякий случай заверил папа.

      Он был человек мягкий. Слишком мягкий. Это не всегда хорошо для мужчины, особенно – для отца и мужа, но тут уж ничего не поделаешь, отцов не выбирают. К тому же я своего любила как неотъемлемую часть окружающего меня мира. Моего мира.

      Мама не одобрила моей безумной страсти к Зелёному Пыр-Пыру. Он стоял в коридоре и там «дуло». Я не видела никакого дула, хотя из разговоров взрослых знала, что оно от ружья и круглое (хотя понятия не имела, что такое ружьё и почему оно круглое), но раз мама говорит, что в коридоре дуло, значит в коридоре – дуло! Мама моя, в отличие от папы, была женщиной суровой и властной, бог знает, как парует. Маму я всё равно любила больше, чем папу, – так любят все годовалые дети, это уже потом они научаются врать взрослым, что любят одинаково. Мама умела петь песни так, как надо мне, а папа пел, как умел. Мама умела гладить мне спинку так, чтобы мне было хорошо, а папа надоедливо елозил рукой туда-сюда. Правда, я любила, когда папа заворачивал меня в стёганое зелёное (на сей раз действительно зелёное) одеяло и носил по квартире. Мама не носила, потому что мама меня «раскормила». Так говорила бабушка. Но маме нравилось меня раскармливать. Я была каноническим пупсом, с чистой кожей, толстыми щеками и то хитрыми, то грустными глазами. Все во дворе трепали меня по щекам. Когда я гуляла с папой. То есть – он со мной. Когда я гуляла с мамой – меня никто не дёргал за персиковые щёки, и это была ещё одна из причин, по которой маму я любила сильнее папы.

      Зелёного Пыр-Пыра я любила сильнее, чем маму. Вернее – по-другому. Считается, что маленькие дети не могут испытывать по-взрослому сильных чувств, поэтому скажем, что я любила его горячее родителей. Родителей достаточно любить тепло. Просто знать, что они есть где-то невдалеке. Иногда желательно, чтобы их не было видно, тогда можно взять мамину ручку и написать на паркете рассказ. Родители не понимали, что это рассказ, а Пыр-Пыр не только понимал, но и одобрял. Любовь к Зелёному Пыр-Пыру требовала постоянного созерцания объекта, его непрерывного присутствия в моей жизни. Ничего не напоминает? Да, это была безумная, оглупляющая страсть.

      Я быстро вычислила, что если постараться, поймать витой шнур и потянуть его на себя, то Зелёный Пыр-Пыр придёт к тебе. Иногда – прямо на голову. Но какая там голова, когда страсть?! Шишки украшают младенцев. Я не плакала, когда