Из того ли города из Муромля,

      Из того ль села да Карочирова

      Выезжал дуродний добрый молодец,

      А ведь старый казак Илья Муромец.

      Он заутреню тую христовскую

      А стоял во граде во Муромле

      И хотел попасть к обедне

      В стольно-Киев-град.

      Брал у батюшки, у матушки прощеньице,

      А прощеньице, благословленьице,

      Кладовал он заповедь великую:

      Не съезжаться, не слетаться во чисто´м поли´

      И не делать бою-драки, кроволития.

      Так тут старый казак Илья Муромец

      Заседлал тут своего добра коня,

      А он малого бурушку косматого,

      Выезжал в раздольице чисто поле.

      Его путь-дорожка призамешкала,

      Он не мог попасть ко городу ко Киеву,

      А попал ко городу Чернигову.

      Усмотрел под городом Черниговым

      Нагнано´ там силушки черны´м-черно´,

      А черным-черно как черна´ ворона´, —

      Хочут черных мужичков да всех повырубить,

      Хочут церкви Божии на дым спустить.

      Разгорелось сердце у бога´тыря,

      А у старого каза´ка Ильи Муромца,

      Наруши´л он заповедь великую,

      Просил себе да Бога на´ помочь,

      Да пречисту пресвятую Богородицу,

      Припускал коня на рать-силу великую,

      Стал он силу с крайчика потаптывать,

      Конём топтать да из лука´ стрелять,

      Стал рубать их саблей вострою,

      Своим копьём да муржемецкиим,

      Притоптал он силу-рать великую.

      Подъезжал ко городу Чернигову,

      Отворялися ворота во Чернигов-град,

      Выходят мужички черниговски

      Да низко ему поклоняются:

      «Ай же ты дородный добрый молодец!

      А иди-ка ты ко мне да воеводою,

      Воеводою да во Чернигов-град».

      Говорит старый казак Илья Муромец:

      «Ай же вы му´жички-черниговцы!

      Не пойду я к вам да воеводою.

      Укажите мне дорожку прямоезжую,

      Прямоезжую да в Киев-град».

      Говорят ему мужички-черниговцы:

      «Прямоезжая дорога заколодела,

      Заколодела дорожка,