В последний раз мы встретились тогда

      На набережной, где всегда встречались.

      Была в Неве высокая вода,

      И наводненья в городе боялись.

      Он говорил о лете и о том,

      Что быть поэтом женщине – нелепость.

      Как я запомнила высокий царский дом

      И Петропавловскую крепость! —

      Затем что воздух был совсем не наш,

      А как подарок Божий – так чудесен.

      И в этот час была мне отдана

      Последняя из всех безумных песен.

      Углем наметил на левом боку

      Место, куда стрелять,

      Чтоб выпустить птицу – мою тоску

      В пустынную ночь опять.

      Милый! не дрогнет твоя рука.

      И мне недолго терпеть.

      Вылетит птица – моя тоска,

      Сядет на ветку и станет петь.

      Чтоб тот, кто спокоен в своем дому,

      Раскрывши окно, сказал:

      «Голос знакомый, а слов не пойму», —

      И опустил глаза.

      Я пришла к поэту в гости.

      Ровно полдень. Воскресенье.

      Тихо в комнате просторной,

      А за окнами мороз.

      И малиновое солнце

      Над лохматым сизым дымом...

      Как хозяин молчаливый

      Ясно смотрит на меня!

      У него глаза такие,

      Что запомнить каждый должен;

      Мне же лучше, осторожной,

      В них и вовсе не глядеть.

      Но запомнится беседа,

      Дымный полдень, воскресенье

      В доме сером и высоком

      У морских ворот Невы.