Механизм и организм. Сергей Юрьевич Катканов
Читать онлайн книгу.
это даже не проговаривается, потому что и так ведь всем понятно, что речь идёт о нравственной эволюции, о том, что Запад, постепенно развиваясь, дорос до более высоких моральных ценностей. Это кажется настолько очевидным, что ни кто и не задумывается о том, что так не бывает, так вообще не может быть.
Ни цивилизация, ни отдельный человек по мере развития не могут превратиться в прямую противоположность самим себе. Конечно, и цивилизация, и человек развиваются, меняются, какие-то свои черты оставляя в прошлом, но базовые фундаментальные черты всегда остаются неизменными, они в лучшем случае могут смягчиться, но полностью не исчезнут ни когда и уж тем более не могут быть заменены на противоположные. «Характер не лечится». Человек, склонный к гневу, может научиться смягчать приступы своего гнева, а иногда волевым усилием и вовсе их останавливать, но эталоном спокойствия он ни когда не станет. Если человек не любит читать, он может понемногу всё-таки начать читать, но ревностного библиофила из него не выйдет. Человек, не способный к математике, может подтянуть свои знания в этой сфере, но степень доктора математических наук ему не светит. Человек, склонный к тихому созерцанию, ни когда не покажет образцов энергичности, так же как сверхактивный человек не превратится в созерцателя.
В каждом человеке есть относительно случайные черты, не базисные, а надстроечные, от них можно избавиться полностью. Например, солдат на войне может проявлять жестокость, а потом возвращается к мирной жизни и все видят, что он и мухи не обидит. Он не изменился, просто жестокость ни когда не была его натурой. Или человек всю жизнь провёл в дорогах, а под старость лет его из дома на улицу не выманишь. Говорят, стал другим человеком. Нет. Просто избавился от необходимости делать то, что ни когда не любил. Или пьянствовал человек, так уж жизнь сложилась, а потом стал трезвенником, то есть вроде бы другим человеком, но опять нет. Просто он, наконец, обрел себя, освободившись от несвойственного ему образа жизни.
И в народах, так же как и в людях, надо отличать фундаментальные черты от наносных. Японцы, к примеру, было дело вышли за пределы своих территорий, оккупировав Маньчжурию, Корею и т.д. Но на самом деле японцы очень замкнутый островной народ, расширение территории за пределы собственных островов – совершенно не их судьба. И они легко вернулись к своей островной замкнутости. Или русские приняли марксизм с его грубым материализмом, но сущностно русские очень религиозный народ, так что безбожный период в истории нашей страны так и остался эксцессом. Или арабские страны сколько угодно могут насаждать у себя либерализм, но это ни разу не про них, либерализм так и останется у них наносным, очень поверхностным, не затрагивая глубинной структуры общества.
Но есть у народов фундаментальные черты, которые ни когда не изменятся. Если для поляков одним из ключевых понятий национального самосознания является «гонор», то христианство и за тысячу лет не смогло воспитать в них смирение.