Король Альмарис со своей дружиной

      Узким и жутким проходом

      Приблизился к Гвальтьеру, охранявшему гору

      И ущелья с испанской стороны.

      «Изменник Ганелон, – сказал вождь Гвальтьер, —

      Совершил прискорбную торговлю нами».

      Король Альмарис явился на гору,

      И с ним шестьдесят тысяч язычников

      Яростно напали на французов.

      В великом гневе они разили их,

      Сметали всех, умерщвляли, избивали.

      Гвальтьер освирепел более всех остальных:

      Он выхватывает меч, прижимает щит к себе,

      Рысью выезжает к первому ряду язычников —

      Равняясь с ними, шлет недобрый привет.

      Едва Гвальтьер поравнялся с ними,

      Язычники напали на него со всех сторон.

      Крепкий щит его разбит и расшиблен,

      Белый панцирь разорван и ободран.

      Сам он пронзен четырьмя копьями:

      Он не может терпеть и четыре раза обомлевает.

      Волею-неволею надо покинуть поле битвы;

      Как может, сползает с горы

      И зовет Роланда: «Сюда, барон, ко мне на помощь!»

      Битва чудовищна и тяжка:

      Оливьер и Роланд разят усердно,

      Архиепископ раздает тысячи ударов,

      Не отстают oт них и двенадцать пэров.

      Все французы дерутся сообща.

      Гибнут язычники тысячей и сотней.

      Кто не бежит, не ускользнет oт смерти.

      Волей-неволей все здесь кончают свой век —

      Французы теряют лучшую свою оборону:

      Крепкие копья и острые пики,

      И значки – синие, алые, белые;

      Клинки их мечей зазубрились,

      И сколько погибло у них храбрых рыцарей!

      Не увидят ни отцов, ни семей,

      Ни Карла Великого, что ждет их в ущелье.

      Во Франции, меж тем, ужасное бедствие:

      Буря, ветер и гром,

      Дождь и град безмерный,

      Молнии повсюду и часты,

      И землетрясение было взаправду.

      Oт Сен-Мишель-дю-Периль и до Сен-Кельна,

      От Безансона до пристани Виссантской[61]

      Нет дома, где бы не треснули стены.

      В полдень настал великий мрак;

      Проясняется, лишь когда разверзается небо.

      Кто видел – боялся ужасно,

      И многие