– Джеймс, вам надо ставить памятник, – сказал Артур. – Камин разожжен, жилище прогрето. Надпись на памятнике будет гласить: «Лучшему дворецкому Британии».

      – Я предпочел бы «Шотландии», сэр. И если уж памятник, то, если можно, еще не сейчас.

      Артур расхохотался.

      – Ну что вы на это скажете, милая Эли? Этот горец в карман за словом не полезет.

      – Как и любой настоящий горец, сэр, – бесстрастно заметил дворецкий.

      – Джеймс! – позвала Робертсона Эли. – А не трудно ли вам будет плеснуть мне – нам – еще по чуть-чуть бренди?

      – Нет ничего проще, мэм, – с улыбкой, поднявшей его густые бакенбарды торчком, ответил дворецкий, шагая к бару.

      Через несколько секунд два бокала и бутылка бренди стояли на столе, за которым расположились Эли и Артур. Ловким профессиональным движением Робертсон наполнил бокалы на треть и словно из воздуха материализовал изящное фарфоровое блюдечко с дольками лимона.

      – Артур, и где водятся такие волшебники? – сверкнув белоснежными зубами, поинтересовалась Эли.

      – В горах Шотландии, Эли. Это еще что! В юности, как мне рассказывали, он бегом загонял по холмам оленя.

      – А слышали бы вы, мэм, как я играю на волынке, – мечтательно произнес дворецкий. – Особенно An Eala Bhàn…

      – «Белая лебедь», – перевела Эли. – Одна из моих любимых мелодий. Не делайте удивленных глаз, Артур. На каком языке я отдавала вам команды в том подвале? Ну да, я знаю гэльский, с полдесятка древних языков и примерно столько же европейских. Как вы сказали: если бы за каждую страницу проработанных учебников мне давали бы пинту пива…

      – Наоборот, Эли, наоборот. – Артур рассмеялся. – А какой пышечкой вы при этом стали бы!..

      – Ну уж нет, – отрезала Эли. – Меня моя фигура вполне устраивает.

      – Меня тоже, – торопливо вставил Артур.

      – Консенсус достигнут, – сказала Эли. – Бренди выпит… почти. Не пора ли нам вернуться к делам, очень даже насущным?

      – Прошу прощения, Эли, – сказал Артур. – Но, взглянув на ваши ручки, я вспомнил…

      – Только теперь шутки в сторону, – нахмурившись, отреагировала Эли. – Да и комплименты тоже. Артур, ваше, а может, и наше положение очень серьезно, и…

      – И вот что я вспомнил. Бандитов в подвале было четверо. Но на руках двоих из них, включая монсеньора, были черные шелковые перчатки.

      – Монсеньора?

      – Старший этой четверки. Он предложил называть его так. Я не спорил. Тем более что и остальные головорезы так к нему обращались.

      – Второго в перчатках тоже титуловали