Как весело водам предаться,

      Друзья мои, в морях летать,

      Но должен, должен я признаться,

      Что я готов теперь бы дать

      Все, что имею, за те годы,

      Которые уж я убил

      И невозвратно погубил.

      Прекрасней были бы мне воды,

      Поля, леса, луга, холмы

      И все, все прелести природы…

      Но! – так себе неверны мы!! –

      Живем, томимся и желаем,

      А получивши – забываем

      О том. – Уже предмет другой

      Играет в нашем вображенье

      И – в беспрерывном так томленье

      Мы тратим жизнь, о боже мой!

      Мы часто на берег сходили

      И часто по степям бродили,

      Где конь арабский вороной

      Играл скачками подо мной,

      Летая в даль степи широкой,

      Уже терялся брег далекой,

      И я с веселою толпой

      Как в море был в степи сухой.

      Или в лесу в ночи глубокой,

      Когда все спит, то мы одне,

      При полной в облаках луне,

      В пещере темной, припевая,

      Сидим, и чаша между нас

      Идет с весельем круговая;

      За нею вслед за часом час,

      И светит пламень, чуть блистая,

      Треща, синея и мелькая…

      Потом мы часто в корабли

      Опять садились, в быстры волны

      С отважной дерзостью текли,

      Какой-то гордостию полны.

      Мы правы были: дом царей

      Не так велик, как зыбь морей.

      Я часто, храбрый, кровожадный,

      Носился в бурях боевых;

      Но в сердце юном чувств иных

      Таился пламень безотрадный.

      Чего-то страшного я ждал,

      Грустил, томился и желал.

      Я слушал песни удалые

      Веселой шайки средь морей,

      Тогда, воспомнив золотые

      Те годы юности моей,

      Я слезы лил. Не зная Бога,

      Мне жизни дальная дорога

      Была скользка; я был, друзья,

      Несчастный прах из бытия.

      Как бы сражаяся с судьбою,

      Мятежной ярости полна,

      Душа, терзанью предана,

      Живет утратою самою.

      Узнав лишь тень утраты сей,

      Я ждал ее еще мятежней,

      Еще печальней, безнадежней,

      Как лишь начало страшных дней,

      Опять пред мной все исчезало,

      Как свет пред тению ночной,

      И сердце тяжко изнывало,

      Исчез и кроткий мой покой,

      Исчезло милое волненье

      И благородное стремленье

      И чувств и мыслей молодых,

      Высоких,