Крепостное право. Мария Баганова
Читать онлайн книгу.
крича: «Купи нас, купи!» Им было все равно, кому служить.
Ни продавцы, ни покупатели не стеснялись происходящего.
Объявлениями о таких продажах пестрела газета «Ведомости»: «Продается девка и поезженная карета», «В приходе церкви св. Николая Чудотворца, в школе продается собою видная и к исправлению горничной работы способная девка и хорошо выезженная лошадь».
За молодую девушку обычно просили 25 рублей, за хорошего работника – 40 рублей, старики шли совсем дешево – по 30–50 копеек, а дети и того дешевле – по гривеннику. К сравнению: породистый борзой щенок стоил около трех тысяч рублей. Порой продавали мужа от жены, жену от мужа.
Помещики часто продавали своих крепостных крестьян «на вывоз». Например, при заселении Крыма. Даже сам Суворов, «отец солдатам», деловито писал своему знакомому: «Многие дворовые ребята у меня так подросли, что их женить пора. Девок здесь нет, и купить их гораздо дороже, нежели в вашей стороне; купи для них четыре девки от четырнадцати до восемнадцати лет, лиц не очень разбирай, лишь бы были здоровы».
Годы шли, а в отношении продаж крепостных почти ничего не менялось. Продажа людей «на своз» в другие губернии была самым рядовым явлением.
Грамотный крепостной Фёдор Бобков, оставивший нам записки о своей жизни, цитирует объявление из газеты «Полицейский листок»: «Продаются муж повар 40 лет, жена прачка и дочь, 16 лет, красивая, умеющая гладить и ходить за барыней». Бобков добавляет: «Я догадался, что это девушка Аполлинария, знакомых господ. Барин раньше ни за что не соглашался ее продать, а теперь, вероятно, уже надоела, или он нашел новую и продает».
Но бывало и хуже. Так, в архиве Пензенской области есть сведения о помещике Барышникове. На него жаловались две крестьянки – Анна и Авдотья Купряшины. У каждой он продал по четыре сына, оставив матерей без всякой опоры в старости. Но Барышникова это мало беспокоило: старым и больным крестьянам он давал вольные, чтобы о них не заботиться, и тем самым обрекал этих людей на нищенство.
Впрочем, продажа – это еще не самое худшее, что могло случиться с крепостным. Его могли поставить на кон в азартной игре и проиграть. Так случилось с Авдотьей Григорьевой, уроженкой Калужской губернии, родившейся в 1786 году.
Лет до десяти она жила в деревне, в крестьянской семье «счастливая, беззаботная, бегала по улице босая, в одной рубашонке». И вот однажды в их дом вошел староста и сказал:
– Ну, дядя Григорий, недобрую весть я принес тебе. Сейчас получен мною от барина приказ: немедленно привезти к нему твою Дуняшку. Там, слышь, бают, что он проиграл ее в карты другому барину.
Уже в пожилом возрасте Авдотья вспоминала: «Одно мгновение все смотрят на него, разинув рты. Потом подымается горький плач, сбегается вся деревня, и начинают причитать надо мной как над покойницей. Судьба сразу дала мне понять, что я не батюшкина и не матушкина, но барская, и что наш барин, живя