Марчеканская вспышка (сборник). Дмитрий Иванов
Читать онлайн книгу.
старший лейтенант свою добычу и принялся вечерять: достанет креветку из сетки, в солёную воду обмакнёт и в рот тащит. Потом голову выплёвывает, а остальное глотает. Мы, ясный месяц, не выдержали спрашиваем:
– Товарищ старший лейтенант, а как это вы криля со всей шелухой едите да ещё в сыром виде? Как бы не пришлось доктора с берега вызывать, всякое случается…
Смыков ухмыльнулся и ответил:
– Эти чилимы беспанцирные, нежные. Таких в Магадане нет. А здесь полно. Их можно сырыми употреблять в пищу, ничего страшного. А случается, действительно, всякое… Года три назад, помню, передозировка была… креветочная. Еле меня от жены контр-адмирала Симоняна отодрали. Даже лопатой по рукам били, а я не чувствовал…
– А нам разрешите попробовать, товарищ старший лейтенант?
– А вы от стояка помереть можете, лучше не рисковать.
Сказал и отправился в город на такси. А мы остались нести службу вместе с дежурным офицером. Да, старлею-то хорошо – сел на тачку и айда… свой высокий потенциал к дальневосточной земле гнуть. А мы потом не рискнули креветок этих ловить и в пищу употреблять. Мало ли… вдруг Смыков не сам всё придумал, не во фрейдистском сне вышеописанные чудесные свойства беспанцирных креветок привиделись. А ему-то проверить легко правильность своих сентенций… не то, что нам, горемычным. На нас даже лопату жалко поднять в качестве дуэльного оружия.
Владивосток – город портовый, морской. Оттого и проститутки здесь не переводились даже в те сказочные времена, когда советским людям ещё не рассказали, что в СССР секса пока нет… А вы подумали, будто Смыков к постоянной боевой подруге ездил? Нет постоянства в движении, если оно не идеально равномерное. Кто сказал? Так ещё сэр Айзек Ньютон в каком-то там средневековом году…
…о движении намечалась очередная история, но тут меня со Славкой вызвали для ликвидации внезапно возникшей локальной аварии, и тема повисла в воздухе вместе с топором, дожидаясь нашего возвращения.
Часа через два сели пить чай. И тут я напомнил Салееву, что он начал рассказывать что-то о движении, а потом сбился…
– Ах, да, – ответствовал Слава, – точно. Я же о старлее… Как про флот вспоминаю, так первым перед моим воображением предстаёт именно он – командир группы движения старший лейтенант Смыков. Что говоришь? Да-да, тот самый, который зеленоглазых креветок сырыми лопал.
И был командир группы движения наш совсем не шиком крыт. Матерщинник, конечно, невероятный. Не с морским даже акцентом, а каким-то клошарским. Если слушать и вдумываться в его речи, то от ушей скоро только трубочки для нюханья кокаина останутся. Но мы старались особо не вникать, сканируя, как придётся, уставные выражения и приказы в этом великолепном мусоре словесных отходов. Иногда Смыков выдавал и довольно оригинальные матерные сентенции, и личному составу удавалось их зафиксировать в ряду других жемчужин военно-морской мысли.
Стояли мы тогда на ремонте во Владике… И тут как раз по