Клинок трех царств. Елизавета Дворецкая
Читать онлайн книгу.вот пение смолкло, народ расступился, давая княгине с приближенными выйти. Только сейчас заметив немцев, Эльга приветливо кивнула, но не остановилась. Вслед за нею и княжной вышла молодая, лет двадцати, женщина в дорогом красном платье, с ней рядом держалась Витислава, как будто они были сестрами. Потом вышел Торлейв с матерью и Влаттой, на ходу кивнул Хельмо и сделал знак: встретимся снаружи. Но чтобы Хельмо его увидел, Рихеру опять пришлось его толкнуть. За ними следовал один из троих обычных сопровождающих Торлейва: смуглый, светловолосый, с орлиным носом Патрокл Орлец. Он и на ходу крестился на греческий образец и шевелил губами, будто службы ему не хватило, чтобы помолиться.
– Сальве! – приветствовал немцев Торлейв, когда они подошли к нему на торжке и раскланялись с Фастрид.
Влатта стояла, как и подобает служанке, со скромным видом позади госпожи, но острый взгляд, пойманный Хельмо, был отнюдь не смиренным. Влатта, хоть и была «дочерью рабыни», крестилась в раннем детстве, от отца Иоанниса в Карше, где тогда еще жила Фастрид со своим двором. Акилина оставалась очень набожной и учила детей молитвам даже в те годы, пока о своей церкви немногочисленные киевские христиане и не мечтали. Дети знали, что перед встречей с Хельги Красным она была монахиней и он забрал ее прямо из монастыря. Взрослые лишь умолчали о том, что это был особый монастырь… Знание молитв доставило Влатте редкую честь – петь вместе с девами из лучших родов, которых обучала «пресвитера» Платонида – жена отца Ставракия.
– Каково поживаете? – спросил Торлейв. – Все ли ладно у вас в Ратных домах?
Сам он выглядел бодрым – ссадины подсохли и затянулись, синяк на скуле лишь слегка выделялся желтым пятном.
– Если ты видишь нас усталыми, мы вчера были в гостях у много добрых людей, – пояснил Хельмо.
Торлейв, поняв, в чем дело, засмеялся:
– Кто же это вас так угощал?
– Добрые люди… Станимир, его сестия и братия, и Звати… зи… зиз… Преподобная Вальпурга фон Айхштетт… Зва-тис-зизи-вна.
– Он говорит о Святожизне, – догадалась Фастрид, пока остальные недоумевали, отчего это немец голосом и движениями рук изображает пчелиный рой.
Хельмо благодарно поклонился – это моравское имя для немца содержало слишком много трудностей. Но тут же сама Фастрид повергла его в ужас, спросив:
– Дочь Предслава или Острогляда?
– Это она… что?
– Их две, – сочувственно пояснил Торлейв. – То есть даже три. Когда-то, еще при Олеге Вещем, Предслав сюда от угров бежал отроком, с матушкой, княгиней моравской Святожизной. Она еще не старой была и за Избыгнева вышла. Хорошая, говорят, была женщина, ее уважали. В ее честь Предслав и дочку назвал, и внучку. И у Мистины старшая дочь Святанка – тоже в ее честь, так Ута захотела.
– Удачный случай привел нас сюда, – учтиво сказал Рихер, не давая углубить в разговор о женских именах. – Наше дело… мы имеем нужду в наставнике, кто поучит нас и наших отцов, – он указал на двух монахов, –