Кавказская слава России. Черный гусар. Владимир Соболь
Читать онлайн книгу.
и побеждают…
– Приподнимайте мушкеты!..
Тяжело держать такое ружье на весу. Тот камень, Валериан помнил, пересекала такая удобная трещина, точно нарочно приготовленная под ствол. Она шла чуть правей и ниже самой высокой точки, навстречу налетавшим всадникам в высоких заломленных шапках…
– Ухватите левой рукой под правую!..
Двоих тогда он сбил точно. Третий скатился с седла чуть раньше, чем его могла ударить пуля Ростома, так что, наверное, ему достался свинец, выпущенный соседом. Но скакал он прямо на камень, за которым притаились они с косматым; зачем другим брать его цель, когда своих было более чем достаточно…
– Мушкет на караул!..
Трижды приступали сотни Саддык-хана к цепочке камней, которыми завалили они ущелье. Трижды поворачивали назад. На четвертый раз дядя Джимшид крикнул, чтобы те, кто еще может, уходили быстрей…
– Прикладывайтесь!..
Вот, пожалуй, и все. Тринадцать темпов позади, и можно целиться. На четырнадцатый можно было бы отдать команду «стреляйте», если бы в стволе были настоящие пули…
Там-то, в горах, пули были настоящие и сабли с ножами тоже. Напарник крикнул, чтобы Ростом уходил. Он может скакать, он не ранен… Валериан стиснул зубы, вспомнив, как резво бросился он к коню. Страшно ему стало, так страшно, как никогда не было в жизни… Два десятка человек из полутора сотен осталось их, тех, что смогли подняться в седло. И они настегивали коней, улетая вверх, по каменистому руслу высохшего к лету ручья…
– К ноге!
Пусть передохнут, подумал Валериан, а потом повторим еще раз все темпы. И еще раз, если останется время…
А будь у него в том ущелье хоть одна рота преображенцев, он поставил бы солдат в три шеренги. И пока вторая стреляла, третья заряжала бы ружья, сама готовясь к стрельбе. А первая – стояла бы, уставив штыки, и не нашлось бы у Саддык-хана и десятка жеребцов, что сумели бы перелететь такую преграду…
Несколько офицеров по дорожке, засыпанной просеянным мелким песком, вышли из-за первого ряда палаток и направились к плацу. Настроение у всех было преотличнейшее. Еще с утра они договорились пить «жженку». Поручик граф Бранский уже послал слугу в город за ромом и сахаром. А батальонный командир своим распоряжением сократить строевой день до полудня угодил им как можно лучше.
– Не знаю уж, господа, как и доживу до вечера, – громко говорил словоохотливый граф. – Только представьте – домой добрался в два пополуночи. Сил – доползти до кресла. Там и заснул. Последняя мысль – какой там к бесу развод!..
Товарищи слушали его, улыбаясь.
– Но как же… – начал было один из слушателей.
– Не мешайте, Кокорин, сейчас все узнаете… Просыпаюсь от дикой тряски. Где я?! Что я?! Черти ли меня в самом деле забрали и мучают в колесе?! Голова не то что разламывается, а уже раскололась частей эдак на пять. Медленно-медленно вращаю глазами и вдруг понимаю – еду в карете! Мишка, медведь мой, отчаявшись разбудить, взял в охапку и перенес бесчувственное тело из кресла да в экипаж.