Век годами не измерить (сборник). Владимир Любицкий
Читать онлайн книгу.
внезапно поняли с тобой:
Друг без друга мы теперь ни шагу —
Вместе в строй, на камбуз или в бой.
Слов красивых попусту не тратя,
Не уступим никакой беде.
Моряки мы! Это значит – братья,
Если не по крови – по судьбе.
Палубы, каюты и отсеки
Стали нашим домом на года.
Сквозь туманы в каждом человеке
Здесь душа прозрачна, как вода.
Не видать ни дна и ни покрышки
Пожелать нам хочется себе.
Командир у нас – и тот Братишко:
Если не по крови – по судьбе.
Нам от шторма прятаться не надо:
Побратимы – мы и корабли.
Мы согреты материнским взглядом
Даже в море на краю земли.
Этой ласки теплота и сила —
Как награда высшая тебе.
Ты одна нам матушка, Россия, —
По любви, по крови, по судьбе.
Аплодисменты зала гремели так долго и настойчиво, что стало ясно: они адресованы не только исполнителям, но и имениннику. Братишко вынужден был встать и, с признательностью подняв руки к сцене, с поклоном обернулся к зрителям.
– Старинный матросский танец «Яблочко»! – звонко объявил Морозов. – Исполняет трио мотористов подводной лодки С-54. Аккомпанирует Сергей Колуканов.
Сергей нарочито вразвалочку вышел на середину сцены, враспашку развёл баян – и, заставляя вздрагивать дощатые подмостки, пошла из края в край ядрёная флотская пляска. То скрещиваясь в широком шаге, то с оттяжкой рассыпая дробь, то взвихривая клешами легкую пыль, моряки заставляли весь зал и хлопать в такт, и вскакивать, чуть не вторя движениям танца, и вскрикивать под залихватское «эх!», пока не разразился под крышей старого особняка всеобщий безудержный восторг, в котором слилось всё: и заразительная мощь музыки, и наслаждение пленительным мужеством танца, и радость видеть этих крепких парней, не растерявших в суровых походных буднях непобедимую радость жизни. А когда в завершение концерта раскрасневшиеся артисты встали плечом к плечу и запели гимн своей воюющей Родины Интернационал, то не одни лишь работники советского консульства или офицеры-подводники, а весь зал стоя слушал:
…Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой!
– Это пропаганда! – вдогонку гимну раздались выкрики в зале. Один из них, как заметил Анатолий Стребыкин, принадлежал Угрюмому. Видно было, как под взглядами и репликами соседей он озирался, огрызался, снова вскрикивал какие-то недобрые слова, пока не растворился в расходившейся людской массе.
Тем временем Мария Гавриловна вместе со спутником нашла у сцены Братишко и стала его просить:
– Господин командир, позвольте мне принять у себя дома группу российских моряков. Я вас очень, очень прошу… Мне так… Я… Ну, пожалуйста! Хоть ненадолго…
– Дмитрий Константинович,