– Видел бочку у входа? – спросил Бим, когда Кирьян Егорович вернулся.

      – Видел.

      – А ты понял как она работает и для чего?

      – Да так, не обратил особо внимания. Торопился. Помню, что тёмная и дубовая.

      – Дак, это вот малый гнёт.

      – Чего-чего?

      – Гнёт, ёпть! Не слыхал? Ну, вино жмут из винограда. Сверху рукоятка, под ней винт толстый из дерева.

      – Нека, не рассмотрел.

      – Ну, так я и рассказываю подробно. Сбоку вот там и там обруча…

      – Обручи.

      – Я и говорю – обруча. На них захлёстки. Когда до упора завинтят, а вино уже слилось…

      – Не вино, вино потом будет. Сок сначала типа сусла!

      – Ну, сок. Так вот потом захлёстки – куяк вверх, и обруч сымают. Бочка куяк надвое, переломилась… и… шкурки… это…

      – Жмых?

      – Ну да, жмых, шкурки… вытаскивают.

      – О-о-о!! Умно-о-о.

      – Малый заводец.

      – Умно-о-о.

      – А винцо по…

      – Сок пока…

      – …ну, сок, сок, сок-тёк-ёк по жёлобку, потом по жёлобу, потом ещё. И в корыто сливается. Всё деревянное, заметь! Начхать им на микробов. Всё на улице. Вот она экология.

      – Врёшь, что на улице. Мор будет. И был.

      – Не из-за вина. А из-за грязи. Туалет по дороге, мухи, крысы, зловоние. Понял? Ну ладно, это для музея на улице. Конечно в помещении варили, Киря. Извини, приврал. Но для красоты, не для вранья, понимаешь меня?

      Кирьян не дурак, он понимает, но ему тоже хочется чем-то похвастаться. И есть чем:

      – А ты видишь вот тут и везде, вот присмотрись, видишь на стенах всякие торчки высовываются?

      – Вот эти что ли страшилы? Это декоративное! – Бим пренебрежительно отмахивается от скульптурок, как от недостойных внимания такого большого человека, как он, занятого настоящим делом. – В Праге таких полно.

      – Так это не страшилы, Бим, а это сливы.

      – Фрукты? Ну ты даёшь!

      – Сам фрукт! Это для воды сливы… для отвода дождя.

      – Ну ты!?

      – Вот и присмотрись. Каждая страшила с трубкой во рту.

      – Курят.

      – Сам ты куришь.

      Тогда Бим, не веря на слово, привстал с места, подошел к ближайшей стенке и задрал голову кверху. Обнаружив агнца божьего в руках у каменной Марии, он перекрестился. Бормотнул что-то про себя, преклонил