---

Скачать книгу

---

едва ли единственный из русских поэтов создал реквием Павлу I («Ночь», 1801), прозрачно намекнув на его убийство. Гибель императора в марте мистически связана с Мартовскими идами – убийством заговорщиками Юлия Цезаря. Боброва явно больше интересует космический, а не политический уровень происходящего:

      Миры горящи покатились

      В гармоньи новой по зыбям;

      Тут их влиянья ощутились;

      Тут горы, высясь к облакам,

      И одночасные пылины,

      Носимые в лучах дневных,

      С одной внезапностью судьбины,

      Дрогнувши, исчезают вмиг.

      Особое место в творчестве Боброва занимает поэма «Херсонида, или Картина лучшего летнего дня в Херсонисе Таврическом» (1792–1804), менее тёмная, чем другие его стихи, и местами впечатляющая красотой и тонкостью описаний. Необычен и избранный Бобровым стих – нерифмованный четырёхстопный ямб без строгого чередования мужских и женских окончаний[82]:

      Мне чудится в сей страшный час

      Органный некий тихий звук;

      Зефиры грозных бурь, трепеща

      И зыбля сетчатые крылья,

      Лишь только шепчут меж собой

      И, крылышком касаясь струн,

      Чинят в сей арфе некий звон;

      Лишь только слышен дикий стон,

      Из сердца исходящий гор,

      Предтеча верный сильной бури.

      Другую большую поэму Боброва – «Древняя ночь вселенной, или Странствующий слепец» (1807) – обычно относят к его неудачам, но она привлекает исследователей масонства.

      Противоположной линией стала «лёгкая поэзия», демонстративно лишённая пафоса, прозрачная по языку, мягкая по интонации, полностью обращённая к частному и притом отходящая от классицистской нормативности.

      Юрий Нелединский-Мелецкий (1752–1829) либо оживляет традиционный, построенный на изящных банальностях жанр лирической песни формулами, рождёнными индивидуальным чувством («Чтоб счастлива была ты мною, а благодарна лишь судьбе»), либо с невиданной прежде смелостью использует фольклорные мотивы:

      Выйду я на реченьку,

      Погляжу на быструю –

      Унеси мое ты горе,

      Быстра реченька, с собой!

      У Дмитрия Горчакова (1758–1824) лёгкая поэзия «не для печати» смыкается с умеренным вариантом барковианы (поэма «Соловей», являющаяся переложением новеллы Боккаччо) и традицией светской рифмованной «чепухи». Пушкин, между прочим, пытался приписать покойному уже Горчакову свою «Гавриилиаду» – кощунственную эротическую поэму, в которой действуют Дева Мария, архангел Гавриил, Бог и Сатана.

      Михаил Муравьёв. Портрет кисти неизвестного художника.

      1800-е годы[83]

      Но вершиной этой линии было творчество Михаила Муравьёва (1757–1807). «Лёгкость» его поэзии – не в тоне или простоте, а в подходе к стиху и языку, в стремлении к благозвучности и изяществу, в отходе от больших метафизических и политических тем, сосредоточенности на частном. Как и на Боброва, на него влияла английская меланхолическая, «кладбищенская» поэзия – уже

---

Скачать книгу