Ночь над Римом. Екатерина Александровна Балабан
Читать онлайн книгу.
для меня никакого труда, а мне тогда было столько же, сколько тебе сейчас.
Антония испуганно вцепилась в его руку. Ее ненаглядный еще ни разу не демонстрировал ей подобные таланты. Бывало он, готовясь к состязаниям, запланированным на время свадебных торжеств, сам принимался соревноваться на дорожках с возницами. Не желая просто руководить процессом с трибуны, выстроенной руками его мастеров, стремился попробовать каждого коня, предназначенного для скачек, каждую новую, прибывшую из мастерских Клавдия, колесницу. Наблюдая, как лихо он управляется на тренировках, Антония и гордилась им, и боялась за него, помня, как печально завершились его подвиги в Риме на арене Большого цирка. Ее сердце каждый раз сжималось от страха, когда его кони на бешеной скорости проносились мимо соперников, когда от невероятных усилий, невзначай рвались поводья, трещали, не выдержав нагрузки колеса.
Но одно дело управляться с послушными, обученными животными и совсем другое – этот злобный конь, победно всхрапывающий у дальнего ограждения загона. Антония и раньше видела, как нелегко и опасно приучать лошадей к повиновению, а теперь, вдоволь наглядевшись на неудачи опытного в своем деле наездника, на его ссадины и ушибы, на то, как он, прихрамывая, бредет прочь, она ни за что не хотела пустить Корнелия к ужасному черному жеребцу.
Только глаза Корнелия уже горели в сильном возбуждении. В глубине души он жаждал покрасоваться перед своей подругой. Ему не терпелось ринуться туда, где только что потерпел поражение другой.
– Ты слишком бесстрашен! – воскликнула она, – Разве это хозяйское дело, объезжать норовистых коней?
– Не пугайся, милая Антония, – ответил он, – Я умею договариваться с такими непокорными, как он. Этот конь не причинит мне никакого вреда! Он сам боится и от страха бесится.
– Прошу тебя! Нет!
Но Корнелий, коротко поцеловав ее в похолодевшие губы, скинул на землю лацерну7 и буквально перелетел через ограду. Мгновение спустя, он был подле коня, нервно переступающего ногами и с опаской косившегося на нового мучителя.
Антонии оставалось только смотреть и молиться о благополучии возлюбленного.
Первое, что сделал Корнелий – обхватил голову жеребца, мягко провел руками от морды вверх, прижался щекой к его щеке, что-то шепнул в неспокойное ухо. Конь заржал, словно понял и ответил, а Корнелий, продолжая очень тихо говорить с ним, подошел сбоку и в следующий миг, прямо с земли вскочил на широкую спину, лишенную седла.
Конь от неожиданности присел на задние ноги, тут же взвился на дыбы, заставив сердце Антонии замереть от страха, – ее муж показался ей слишком хрупким и легким по сравнению огромным, бешеным животным, которому, казалось, ничего не стоило совладать с человеком, скинуть себе под копыта и растоптать. Но не тут-то было. Корнелий удержался. Весело гикнув, заставил упрямца встать на все четыре ноги и пустил по кругу в галоп. Они помчались круг за кругом. Конь словно убегал от неведомой силы, принуждающей его повиноваться, но убежать
Лацерна – короткий плащ