– Нашу 3-х комнатную и твою комнату обменяем на большую 4-х комнатную квартиру. Хватит ссор, пора детей воспитывать как положено. Не согласишься на мое предложение, запрещу видеться с сыновьями. Раз и навсегда. Ты меня знаешь.

      Николай молча кивнул. Что тут сказать.

      Закрыв за Надеждой входную дверь, он вскоре вышел за ней следом. Заглянув в почтовый ящик, обнаружил в нем письмо из Алатыря, от матери. По пути на работу, прочитал его.

      Мать сообщала, «что они с Игорьком живут на Стрелке, у тети Фроси, гуляют, ходят в гости к знакомым. Все тебе передают привет. Как вернемся в Мурманск, напишу еще.»

      Он обрадовался, хотя визит бывшей жены к нему испортил все настроение. – Пристанет, как банный лист, планы у нее прямо наполеоновские, – бормотал он про себя, и не без оснований.

      – Надо ускорить обменный процесс, и переехать куда-нибудь подальше от них. Чем дальше, тем лучше.

      На студии

      Троллейбус подкатил к киностудии.

      Выскочив из него, он в числе других мосфильмовцев поспешил к проходной, затем в производственный корпус, обдумывая по пути в группу план действий.

      Работа декоратора изрядно поднадоела ему, и он начал приглядываться к работе вторых режиссеров, это уже серьезно.

      – Коля, ты вовремя подоспел. Тебя Щербак разыскивает, – сообщил ему замдиректора Василий, понимающе усмехаясь.

      В хорошем сером костюме, тщательно выбритый, пахнущий дорогим одеколоном, он был приятен Николаю, Василий отвечал тем же, так что они сразу сработались.

      – Бывшая жена задержала, настроение подпортила, – ему скрывать нечего, что есть то есть.

      – Как я тебя понимаю. Сам недавно развелся.

      – Новую подыскиваешь?

      – Чур меня, скажешь тоже.

      – Ну ладно, пойду в группу загляну. А ты что, на телефоне сидишь, где остальные? Нет никого.

      – Сам знаешь, дел больше, чем хотелось бы. Бегают.

      Выйдя из кабинета директора, зашел в группу. Там наоборот, не протолкнешься. Хорошо хоть, все свои, знакомые в доску.