Избранные сочинения в пяти томах. Том 3. Григорий Канович
Читать онлайн книгу.
не имел привычки жаловаться. Дома, в Мишкине, и то скрытничал. Считал, что мужчина как омут: чем тише, тем глубже. Но тут не выдержал, рассказал рабби Элиагу, только о пропаже подаренного им талеса и филактерий умолчал.
– Тебе приснилось.
Таков был ответ почтенного старца, но его ответ не удовлетворил Шахну. Так, пожалуй, любое необъяснимое или неосязаемое явление можно объявить сном. Разве Бог – не сон, навеянный человечеству? Разве жизнь – не сон, который кончается другим сном – смертью? Нет грани между сном и явью, как нет ее между небом и землей.
– Молись, Шахна, и Господь смилостивится над тобой и над твоими снами, – сказал благочестивый рабби Элиагу. – А грешников он покарает.
Молиться? Шахна пробовал, но тщетно.
Молитвы не отпугивали Беньямина Иткеса, а даже привораживали. Интересно, что сказал бы почтенный рабби Элиагу, узнай он всю правду, расскажи ему Шахна про пропажу талеса и филактерий. Сказал бы – приснилось, привиделось, померещилось! Он, Шахна, воочию видел вора, видел, как висельник Беньямин Иткес накинул на плечи чужой подарок – талес, надел на левую руку филактерии и – дай бог ноги. Он у него и ключ стащил! Есть, рабби Элиагу, что-то недоступное уму, особенно уму взбаламученному, возмущенному, не такому – да простится мне такая дерзость, – как ваш. Ведь и сам Бог такая же загадка, как мы… как Беньямин Иткес. Будь он, вседержитель, доступен, как лавочник или брадобрей – кому бы он был нужен? И потом с виновными – а человек всегда перед кем-то виноват, – с виновными все может случиться. Все. Вина порождает оборотней, безумцев, ясновидцев.
– Я переселю тебя, Шахна, в другую комнату. К Пекарскому.
Рабби Элиагу так и сделал.
Но и на новом месте в первую же ночь повторилось то же самое – бесшумно появился Беньямин Иткес, прошел через всю комнату и примостился в изножье кровати.
А через день – и вспомнить-то страшно! – Шахна учуял в своей комнате непотребный, зловонный запах. Он шел откуда-то со стороны шкафа, может, из самого шкафа, накатывая тошнотворной волной и распространяясь даже в коридоре. Сперва Шахна подумал, будто какой-нибудь семинарист-пакостник справил где-нибудь за шкафом большую нужду: обыскал все углы, залез под кровать, распахнул двустворчатую дверь шкафа, принюхался.
Пахло!
В шкафу лежал сверток.
Шахна дрожащими руками взял сверток, сглотнул тошноту и, превозмогая брезгливость, вынул из него свой талес и филактерии.
Жуткая вонища ударила в нос. Казалось, его молитвенные принадлежности только что извлекли из нужника, где напитали нечистотами и смрадом.
Воровато оглядываясь, Шахна бросился во двор, к рукомойнику, сунул под сосок свои ремешки и куском зачерствелого мыла принялся с остервенением отмывать.
– Ты чего там моешь? – окликнул его рабби Элиагу.
Какой позор! Какой срам! Подарок почтенного рабби в дерьме, в обыкновенном дерьме! Кто же посмел напитать его вонью выгребной ямы и подбросить ему?
Кто?
Неужто мстительный,