Глухая ночь! Ужасный час видений!

      Теперь гроба раскрылись на кладбищах

      И духи ад покинули. Я мог бы

      Теперь упиться теплой кровью. То

      Свершить, чего не может видеть день…

      Но тише! К матушке пойдем. О сердце,

      Будь милосердно –  пусть душа Нерона

      Не будет у меня в груди. Я буду

      Жесток, но человечен, как кинжалом

      Колоть ее я сердце буду речью,

      Но мой кинжал остается в ножнах,

      И кровью речь я не запечатлею!

      Не нравится мне это: дальше волю

      Безумному нельзя давать. Сбирайтесь:

      Немедля я вручу вам полномочья,

      И в Англию поедет с вами он.

      Не должно государство рисковать

      Тем бедствием, что может ежечасно

      Быть от безумства принца.

      Мы немедля

      Готовы будем. Наш священный долг –

      Заботливо от бедствий охранить

      Тех, кто живет для блага государства.

      Ведь каждый гражданин обезопасить

      Себя обязан всем своим рассудком;

      Тем паче тот, от коего зависят

      Дни благоденствия его и многих

      Других. Кончина короля –  не смерть

      Его лишь одного. Водоворотом

      Она уносит все с собой. Подобно

      Тому, как к спицам колеса большого

      Прикреплена ничтожных тьма частиц, –

      Покатится оно с вершины гор,

      И участь грандиозного паденья

      Они разделят. Одиноким горе

      Монарха не бывает: плачут все.

      Прошу вас изготовиться к отъезду.

      Мы узами опасность эту свяжем:

      Она свободна слишком.

      Мы готовы!

      Пошел он к королеве, государь.

      Укроюсь я за занавес и все

      Услышу. Строго будет с ним она

      Беседовать. Заметили вы мудро,

      Что матери необходим свидетель:

      Всегда пристрастна слишком мать. И пусть

      Он все услышит. Государь, прощайте!

      Я ворочусь до вашего отхода

      Ко сну с докладом.

      Хорошо, Полоний.

      О, гнусен грех мой! Смрад его до неба

      Доходит. Проклятой первичный грех

      Братоубийства. Не могу молиться –

      Хоть велики влечение и воля, –

      Но грех сильнее воли. За два дела

      Нельзя зараз приняться. Я не знаю,

      За что же взяться мне, –  не приступаю

      Я ни к чему! –  Ужели кровью брата

      Так эти руки залиты, что небо

      Своими ливнями отмыть не может

      Их добела? На что ж и милосердье,

      Как не на то,