В холле, когда переодеваемся, Ковалев притягивает меня к себе за талию и все-таки целует. Не могу понять, что же со мной не так. Это мой парень, почему я реагирую на его поцелуи так… вяло? Почему вижу в них только физиологический процесс, не самый приятный обмен слюной? Впервые сама прерываю этот контакт. Улыбаюсь кокетливо, смотрю из-под ресниц. Кладу ладонь Славе на грудь и говорю:

      – Ковалев, хочешь, чтобы меня твои фанатки прокляли до седьмого колена?

      Он наконец смеется и коротким крепким поцелуем запечатывает мои губы. Произносит со смешком:

      – Придется привыкнуть, Маш.

      Я пожимаю плечами и отвожу взгляд. Все еще не понимаю, почему он со мной встречается. Какая моя ценность в этих отношениях?

      Машу рукой и иду на урок. Успеваю за пару секунд до звонка, сегодня мы и правда припозднились. Раскладываю на парте свои вещи и вдруг поворачиваюсь назад. Не знаю, какой бес меня ведет, но я смотрю на Гордея. Ловлю его выжидающий взгляд и торможу, потому что сама не очень понимаю, что хочу сказать.

      Очень бы помогло, если бы он вкинул одну из своих идиотских шуток, но Наумов молчит. Смотрит своими карими глазами как-то открыто и искренне.

      Откашлявшись, спрашиваю:

      – Егор ушел на уроки?

      – Да, – он чуть склоняет голову и улыбается, – но ты, вроде бы, видела.

      Отвожу глаза и мычу что-то невразумительное, снова прочищаю горло. Смотрю на ладонь Гордого на парте. Из-под рукава рубашки, который чуть задрался, видно две татуировки. Острие какого-то длинного кинжала и странные изломанные линии, похожие на сухие ветви.

      – Угу, видела. Как заходили в школу, – говорю скорее его кисти, не поднимая взгляда.

      – Не переживай, мы не съели его где-то под лестницей, все ок.

      Наконец снова смотрю Гордею в глаза и с улыбкой замечаю:

      – Боюсь, подавились бы.

      – Скорее всего. Егор парень не промах.

      В голосе сквозят какие-то теплые нотки одобрения, и я чувствую гордость за младшего брата. Он и правда классный.

      – Сегодня после уроков встретимся в столовой?

      Наумов откидывается на спинку стула и хитро смотрит на меня из-под ресниц.

      Уголок губ ползет наверх, рисуя на щеке тот самый дополнительный смайлик. Он уточняет:

      – Это свидание?

      – Это репетиторство, придурочный!

      – Свидание с репетитором, – тянет он, – а я хорош!

      Возмущение во мне борется со смешливостью, и в конечном итоге проигрывает. Я фыркаю от смеха и говорю, качая головой:

      – Идиот.

      Уже поворачиваюсь к себе, когда он тихо говорит мне в спину:

      – Пусть идиот. Но ты смеешься, рыжик.

      Улыбаюсь, глядя в свою тетрадь. Все внутри приятно волнуется. Интересно, можно ли спросить у Наумовых напрямую о том, что на самом деле случилось? Может, не такие уж они плохие, и мы могли бы просто общаться.