Мода и границы человеческого. Зооморфизм как топос модной образности в XIX–XXI веках. Ксения Гусарова
Читать онлайн книгу.
этого влияния в «Панче» – карикатура Генри Джорджа Хайна 1843 года «Портреты авторов и иллюстраторов „Панча“, нарисованные специально к первому апреля». Редакция журнала представлена на ней в виде своеобразного безумного зоопарка, где некоторые животные ударно трудятся: сидящий за столом Лев так даже держит в каждой «руке» по перу и пишет два текста одновременно, другие же беззаботно попивают пунш под руководством символа издания – мистера Панча, персонажа площадного кукольного театра. В отличие от многих других карикатур «Панча» и, к примеру, иллюстраций Чарльза Беннетта к басням Эзопа, где человеческие тела увенчаны огромными звериными головами, на этом рисунке Хайна звери антропоморфны и респектабельно одеты, их гибридные фигуры пропорциональны. Поэтому стилистически данная иллюстрация, скорее, перекликается со «Сценами частной и общественной жизни животных». Тематика французского издания – писатели «перевоплощаются» в животных, а животные пробуют себя на литературном и артистическом поприще – также сближает его с карикатурой Хайна.
Еще одной прямой отсылкой к французскому источнику представляется карикатура Джорджа Дюморье «Переворот в зоопарке», опубликованная в «Альманахе Панча» (новогоднем приложении к одноименному журналу) за 1867 год (ил. 2.3). Тема этого рисунка – животные смотрят на людей, помещенных в клетки зоологического сада, – восходит к последней главе «Сцен частной и общественной жизни животных», где литераторов, участвовавших в этом проекте, в наказание будто бы «доставили <…> в зверинец Ботанического сада и рассадили по клеткам, каждого на место того Животного, чьим толмачом и адвокатом он стал» (Сцены 2015: 644). На иллюстрации к этому эпизоду художника Франсэ41 за писателями в отведенных им вольерах с интересом наблюдают находящиеся снаружи зрители: страус, воробей, аист и жук. Иллюстрация из «Альманаха Панча» гораздо более детализована: десятки видов животных, одетых по последней «человеческой» моде, не просто наблюдают за несчастными узниками, но активно взаимодействуют с ними – кормят и дразнят. Все эти подробности: наряды (особенно трогательно выглядит крошечный цилиндр, нахлобученный на рог носорога), позы, жесты – кажутся навеянными Гранвилем, который мог респектабельно одеть и «обучить» человеческим манерам не только животных, но и платяные вешалки, с неизменной убедительностью рисуя мир, в котором «чтобы вступить в социальное взаимодействие, совсем необязательно быть человеком» (Пертьюис 2015: 46).
Животные у Гранвиля почти всегда изысканно одеты, но, в соответствии с тематикой очерков, среди них преобладают мужские особи – парламентарии, военные, философы, революционеры – в соответствующих костюмах. Изображения модных дам встречаются несколько реже, причем примечательно, за какими видами оказывается закреплен женский гендер: это прежде всего кошки, птицы и насекомые. Характерна в этом смысле иллюстрация «Светская публика в Тюильри» (ил. 2.4), демонстрирующая Тюильри как средоточие мужской
Я благодарна В. А. Мильчиной за уточнение авторства этой работы.