Дорогой мой человек. Юрий Герман
Читать онлайн книгу.
хлюпала под ногами, гать, которой вел Холодилин, во многих местах прогнила, и тогда перед Володей горизонт точно бы сокращался, сам он казался себе человечком-коротышкой – шагая по колени в грязи, люди делались маленькими, почти лилипутами…
Здесь, в этих заповедных местах, была своя жизнь: иногда вдруг с треском удирал дикий кабан, глухари и тетерева с устрашающим шумом вырывались из-под самых ног, неподалеку однажды неожиданно взбрыкнул и исчез огромный старый лось. И деревья тут тоже жили своей собственной жизнью до конца дней – их никто не сваливал; дожив до старости, умирали они естественной смертью, если не сжигало их молнией, не сваливало бурей…
Но и на этом тяжком болотном пути постепенно пообвыкли, многие разулись – так было ловчее. Следом за ловцом змей и иной нечисти Холодилиным шли два белоруса из Полесья, хорошо знающие нравы болота: большеголовый, с васильковыми детскими глазами Минька Цедунько и его тихий дружок – раненный в плечо и очень себя жалеющий, совсем еще юный Фома, которого именно из-за его юности называли почтительно – Фома Наркисович. Дальше шел командир. На нем был коричневый, великолепной кожи реглан, за плечами – рюкзак, на боку – «вальтер». Шагал Цветков размашистым, упругим и легким шагом, на загорелом лице его красиво дрожали капли дождя, и Володя, изредка поглядывая на этот тонкий, со злой горбинкой нос, на разлет темных бровей, на резко вырезанные губы и широкие плечи, думал не без зависти: «Дала же природа человеку все, ничем его не обделила, а главное – не обделила уверенностью в себе, в своих силах, в своих возможностях, а разве это не самое главное в трудные времена?»
На гнилом бревне – у самого края источенной временем и сыростью гати – Цветков внезапно и крупно поскользнулся, и все вокруг замерли в веселом и напряженном ожидании: неужели этот бесов сын грохнется, как и все прочие смертные, в пакостное болото! Но он и не собирался, он словно бы какой-то танец отбил щегольскими своими хромовыми сапожками, извернулся, сверкнул в дожде коричневой кожей реглана и снова пошел, не оглянувшись на отряд, небрежно и легко прикурив от зажигалки, и только один Володя, пожалуй, заметил некоторую мгновенную бледность на лице командира, творящего собою легенду.
«Ох и молодец! – радостно позавидовал Устименко. – Не должен был он упасть, и не упал. Так и доживет, как захочет, до самого дня своей смерти. А может, он и бессмертен – веселый этот хулиган?» – спросил себя Володя и, не найдя ответа, осведомился у Цветкова:
– Товарищ командир, разрешите вопрос?
Цветков весело покосился на него:
– Ну, спрашивайте.
– Вы о смерти когда-нибудь думали?
– Это дураки только про нее не думают, – ответил Цветков, как показалось Володе, намеренно громко. – Конечно, думал.
– И что же, например, вы думали? – немножко хитря и прибедняясь голосом, осведомился Володя. – Что она за штука – эта самая смерть?
– Смерть прежде всего не страшна!
– Как это – не страшна?
– А так. Объяснить,