День 12 апреля завершился известием, полным драматизма. Брэдли, Паттон и я допоздна засиделись за обсуждением планов на будущее. В частности, мы рассматривали вопросы о том, кого из офицеров и какие соединения выделить для переброски на Тихоокеанский театр военных действий. Незадолго до полуночи мы отправились спать: Брэдли и я – в небольшой домик штаба Паттона, а сам Паттон ушел в свой фургон. Его часы остановились, и он включил радио, чтобы по Би-би-си уточнить время, и тут услышал сообщение о смерти президента Рузвельта. Он вернулся в наш домик, разбудил Брэдли, и затем оба вошли в мою комнату, чтобы сообщить это ошеломляющее известие мне». Генералы не были уверены, что Трумэн станет адекватной заменой Рузвельту.

      В Америке есть такая поговорка-притча: «У матери было два сына. Один ушел в море, другой стал вице-президентом США. С тех пор ни о том ни о другом ничего не слышно». Пост вице-президента не самый заметный. Если, конечно…

      В Вашингтоне шло пленарное заседание сената, председательствовал вице-президент Гарри Трумэн. После заседания он зашел к спикеру палаты представителей Сэму Рэйберну обсудить текущие вопросы и просто поболтать. Едва он появился в кабинете Рэйберна, тот сказал о звонке помощника Рузвельта Стива Эрли. Он разыскивал Трумэна и просил, как только он появится, немедленно связаться с Белым домом.

      Вице-президент перезвонил, и его мгновенно соединили с Эрли.

      – Пожалуйста, немедленно приезжайте, – произнес тот напряженным голосом, – и входите через основной вход с Пенсильвания-авеню.

      В Белом доме его встретила Элеонора Рузвельт. Обняв его, она произнесла:

      – Гарри, президент мертв.

      Растерявшийся Трумэн задал банальный вопрос:

      – Что я могу сделать для Вас, Элеонора?

      Та была куда более опытным политиком и тут же отреагировала безупречно:

      – Что я могу сделать для Вас, мистер президент? Ведь теперь на Вас лежат все заботы.

      «Я чувствовал себя так, как будто меня ударила молния», – делился Трумэн вскоре своими ощущениями с близким другом Джоном Снайдером, которого вскоре назначит министром финансов на место Моргентау.

      В мемуарах же Трумэн написал: «Мне показалось, что несколько минут мы не произносили ни слова, затем раздался стук в дверь. Вошел весь в слезах госсекретарь Стеттиниус. Его красивое лицо было искажено и опечалено. Ему в числе первых, как госсекретарю и хранителю государственной печати Соединенных Штатов и всех официальных государственных документов, рассказали о происшедшем. Он должен был во всем разобраться и сделать