Я шел – и вслед за мною шли

      Какие-то неистовые люди.

      Их волосы вставали под луной,

      И в ужасе, с растерзанной душой

      Зубами скрежетали, били в груди,

      И разносился скрежет их вдали.

      Я шел – и вслед за мной влеклись

      Усталые, задумчивые люди.

      Они забыли ужас роковой.

      Вдыхали тихо аромат ночной

      Их впалые измученные груди,

      И руки их безжизненно сплелись.

      Передо мною шел огнистый столп.

      И я считал шаги несметных толп.

      И скрежет их, и шорох их ленивый

      Я созерцал, безбрежный и счастливый.

      Бегут неверные дневные тени.

      Высок и внятен колокольный зов.

      Озарены церковные ступени,

      Их камень жив – и ждет твоих шагов.

      Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь;

      Одетый страшной святостью веков,

      И, может быть, цветок весны уронишь

      Здесь, в этой мгле, у строгих образов.

      Растут невнятно розовые тени,

      Высок и внятен колокольный зов,

      Ложится мгла на старые ступени…

      Я озарен – я жду твоих шагов.

      Сгущался мрак церковного порога

      В дни свадеб, в дни рождений, похорон;

      А там – вилась широкая дорога,

      И путник шел, закатом озарен.

      Там не было конца свободной дали,

      Но здесь, в тени, не виделось ни зги;

      И каждый раз прохожего встречали

      Из сумрака ответные шаги.

      Церковный свод давал размерным звоном

      Всем путникам напутственный ответ,

      И в глубине, над сумрачным амвоном,

      Остерегающий струился свет.

      И, проходя в смеющиеся дали,

      Здесь путник ждал, задумчив и смущен,

      Чтоб меркнул свет, чтоб звуки замирали…

      И дале шел, закатом озарен.

      Высоко с темнотой сливается стена,

      Там – светлое окно и светлое молчанье.

      Ни