Директор, открыв дверь своим ключом, вошел в актовый зал и замер на пороге в облаке пыли.

      – Фу-у-у… Что тут у вас?

      – Она упала! Мы тут всего две арматурины перерубили, она и завалилась сразу!

      – Черт! Ведь чуть потолок в столовой не рухнул!

      – Да, кто ж думал…

      – Все живы-здоровы?

      – Да. Вот, глядим, что дальше.

      – А что дальше? Дальше – выносить. Дробить – и выносить.

      Ломами, зубилами, старым топором кусок стены разбивали в щебенку и ведрами постепенно вынесли из актового зала. Одновременно зачистили остатки стены, торчащие острыми зубами вокруг образовавшейся сцены.

      – А что, пока неплохо получается, правда?

      – Что с полами-то делать будем? Паркет же тут не восстановить уже…

      – А какие идеи?

      – У меня есть знакомый художник… Могу позвать.

      – Давай!

      Художник, поглядев на изуродованный водой, а потом падением стены пол, предложил решение простое и элегантное: вся поверхность актового зала зашивается фанерой-десяткой встык. Швы проклеиваются и шпаклюются. А потом поверх разрисовывается рисунок наборного дворцового паркета с цветными фигурами. А еще позже, когда все подсохнет, сверху все заливается в три слоя прозрачным лаком.

      – Это дорого, но зато надежно!

      – Дорого… Значит, придется опять идти к шефам.

      Все выделенные по смете лимиты на ремонт были израсходованы ранее, и только помощь безотказных шефов, которым было сказано, что зал в школе будет лучшим в районе, помогала продолжать ремонт.

      – Но – лучшим? – строго спросил директор шефствующего предприятия.

      – Точно! Настоящие художники работают! Такого ни у кого нет.

      – Ну, жду тогда приглашения на открытие…

      Через два месяца постоянного стука, ядовитого запаха от красок и лака, директор принимал работу. Он стоял посередине огромного пустого зала, ставшего еще больше из-за отсутствия старого подиума, смотрел на новые светлые шторы, разлетающиеся от ветра, дующего в окна, на «царский паркет», просвечивающий сквозь застывший в камень прозрачный лак, на высокую и глубокую сцену, над которой музыкант уже установил светильники…

      – Хорошо. Ну, хорошо, ведь, а?

      – Да. Это – зал. Вы молодцы… Это здорово, это – лучше всех!

      «Прогульщица»

      Звонок в дверь оторвал директора школы от семейного ужина. Жареная картошка, черный хлеб, пара котлет… Он недавно только пришел из школы, чуть охрипший после уроков и после своего исторического кружка, мокрый, как мышь.

      – Ешь, ешь, я открою, – бросила жена.

      Встала, щелкнула замком, открыла дверь на традиционно темную лестничную площадку, всмотрелась.

      – Это к тебе…

      – Ну, так, пусть заходит, что ли.

      – Нет-нет, – раздалось с лестницы. – Лучше вы выйдите, а то она убежит!

      Директор