Лёнька. Украденное детство. Павел Астахов
Читать онлайн книгу.
Не случайно в их языке есть даже специальные «благородные» формы просьб и обращений. Если вы заговорите на таком подобострастном слоге, то даже садист вынужден будет вас выслушать, ну а уж потом… все равно казнит. Вопрос только – как и каким способом. Хотя бывали и исключения. Он сам, Яков Ефимович, и был таким исключением.
Немцы, как правило, избавлялись от военнопленных инвалидов и калек, но каждый раз, как они пытались «пустить в расход» рядового русской императорской армии Бубнова, он умудрялся «выхлопотать» себе отсрочку и так, в конце концов, сохранил жизнь, а после получил даже освобождение по итогам заключенного большевиками Брестского мира. Хоть и не сразу, но усилиями Центропленбежа[13] вернулся на Родину. И здесь ему повезло, потому как калек и инвалидов немцы вдруг стали отправлять в первую очередь. С началом «второй германской» из-за своей инвалидности он не был призван на фронт и управлялся с бабами да стариками, оставшимися в колхозе.
И вот сегодня новое немецкое оккупационное начальство возложило на него обязанности старосты, так как лучше этого старика никто не владел их языком, а к тому же председатель наперечет знал всех жителей окрестных деревень и сел. Ефимыч, мысленно поблагодарив небеса и немцев за то, что и на этот раз его не казнили, не стал ерепениться и отказываться, посчитав, что лучше уж он сам будет поддерживать порядок при «новых властях», чем пришлют какого-нибудь «варяга». Как к этому отнесутся односельчане, он прекрасно догадывался, но думал об этом сейчас меньше всего. Сейчас надо было спасать свою голову и хворой жены с тремя детишками. Яков женился очень поздно, уже после Гражданской войны и прошедшей коллективизации в 30-х годах, но, создав семью, быстро обзавелся малыми детками и теперь обоснованно опасался за их жизнь и судьбу. Непростая судьба, переполненная историческими событиями и потрясениями мирового масштаба, превратила председателя Бубнова в старика-инвалида, которому на взгляд можно было дать не меньше семидесяти лет.
– Что ты хотел сказать, однорукий? – отвлекся немец, продолжая держать перед лицом несчастной женщины окоченевший труп рыжего петуха.
– Герр ефрейтор, я говорю этой крестьянке, что вы хотите суп варить из этой животины. Поняла, Акулька? – Он метнул грозный взгляд из-под своих лохматых бровей. – Что закаменела, как валун? Неча тут торчать. А ну давай, геть отсель, быстро вари шулюм господину ефрейтору.
Акулина не стала дожидаться дальнейших разъяснений и, схватив дрожащими руками расстрелянную птицу, бросилась в дом.
Мотоциклист удовлетворенно закивал и, подойдя к председателю, с силой хлопнул его по оставшемуся здоровому плечу:
– Гут! Гут, старост! Кушать куриц, гут!
Сошедшие с грузовиков и мотоциклов немцы, давно уже наблюдавшие за разыгравшимся «представлением», залились громким хохотом. В суровой фронтовой жизни они старались не упускать даже малейшего случая разбавить льющийся пот и кровь пусть даже самой глупой, а то и страшной – на грани жизни и смерти
Центральная коллегия по делам пленных и беженцев (с февраля 1920 г. – Центральное управление по эвакуации населения, Центрэвак) была учреждена Декретом Совета народных комиссаров от 23 апреля 1918 г. Учреждение создавалось для «…согласования, объединения и направления деятельности всех учреждений и организаций, ведавших делами о военнопленных, беженцах, гражданских пленных, для руководства всеми делами, возникающими в отношении лиц перечисленных категорий» – по сути, для организации обмена военнопленными с участниками Первой мировой войны и для реэвакуации собственных беженцев.