Магнетизм всякого самостоятельного поступка можно объяснить, если разобраться в том, почему нам столь нужна вера в себя. Кто этот доверительный хранитель? В чём состоит изначальное «Я», которому всеобщая уверенность может быть оправдана? Что это за неизмеримая, неподвижная звезда, луч которой проникает даже в ничтожные и грязные поступки, если хоть чуть-чуть светит там независимость? Разобравшись, мы придём к тому источнику, к сути гения, добродетели и самой жизни, который мы называем спонтанностью или инстинктом. Мы зовём эту первородную мудрость интуицией, в отличие от всех «дополнительных» знаний – tuition. В этой глубокой силе – последний факт, за который нельзя заглянуть дальше. Все вещи находят в ней общее начало. Ощущение бытия, которое в тихие часы поднимается в душе неведомо как, не отделено ни от вещей, ни от пространства, ни от света, ни от времени, ни от человека, оно едино с ними и проистекает из того же источника, что порождает их жизнь и существование. Сперва мы приобщаемся к жизни, обитающей во всём сущем, а уже потом видим всё это как явления природы и забываем, что причастны тому же источнику. Здесь – родник наших действий и мыслей. Здесь – лёгкие того вдохновения, что дарует человеку мудрость и которое нельзя отвергать без кощунства и отрицания Бога. Мы лежим на коленях у безграничного разума, который вкладывает в нас свою истину и действует через нас. Когда мы различаем справедливость или истину, мы ничего не делаем сами, а лишь даём путь их лучам. Если спросить, откуда это исходит, если попытаться влезть в самую душу, всё философствование окажется бессильным. Мы можем лишь утверждать, что оно есть или его нет. Каждый отличит произвольные акты своего ума от непроизвольных восприятий, и знает, что его невольным восприятиям нужно полное доверие. Можно ошибаться в их выражении, но сами они столь же неоспоримы, как день и ночь. Мои сознательные волевые усилия и приобретения обычно беспорядочны; однако самая мечтательная грёза, самое робкое врождённое чувство вызывают у меня любопытство и уважение.